Но те, кто встречался со мной на площади Идолов, ошибались. У меня не было слова перед князем. Он не рассказывал мне о грядущей войне. Только сам возвращался домой мрачнее день ото дня.

Однажды я спросила его, когда подносила кувшин с водой:

— Что творится? Почему ты не желаешь поведать мне, что происходит?

Князь лишь дернул плечом и ничего не сказал.

Тогда, улучив другой момент, я снова завела разговор.

— Правда ли, что поговаривают люди?

— А что они говорят? — резко нахмурившись, князь мой смотрел на меня.

— Говорят… — я запнулась, не решаясь полностью передать услышанные слова, — говорят, раньше, почти что век назад, городом правил совет знатнейших.

Князь еще более внимательно вглядывался мне в глаза.

— Может, и так, — согласился он.

— А почему теперь совета нет?

— Потому что пришел час войны. И пока старейшины спорили о том, держать оборону или прятаться в горах, люди ворвались в круг внешних стен. Тогда мой дед вытащил меч и провозгласил, что править будут те, кто последует за ним. Так появилась дружина дома Гар.

Я молчала, перебирая пальцами бусинки ожерелья, висевшего у меня на шее — одного из многих, которые подарил мне мой князь.

— Ты считаешь, что он был прав?

— Да, я считаю, что он был прав.

— Но волки хотят решать за себя.

— Если бы те волки продолжали решать за себя, люди давно истребили бы их всех до одного.

Я помолчала.

— Говорят, в народе хотят возродить совет вожаков.

— Пусть хотят, — я видела, что в глазах князя загорается злость. Он не хотел ничего мне объяснять — и это задевало больше всего.