- Выходите, Тьян Ню. Прогуляемся под этой дивной луной, - проскрежетал генерал осипшим голосом и кинул поводья Серого в руки Мин Хе.

   Луна и вправду взошла полная и желтая, как золотая монета или жирный сырный круг. Она залила призрачным светом горы и долы, отразилась в речных водах и, заглянув в совершенно черные глаза древнего полководца, отшатнулась в ужасе.

   Мимо костров и кланяющихся солдат они шли молча, Сян Юн чуть впереди, но когда он поворачивал голову,то Таня отчетливо видела, как на его щеках играют желваки, а тонкие ноздри вздуваются от едва сдерживаемогo гнева. Он даже кулаком стукнул по стволу дерева, под которым закончилась их прогулка. В древесных породах Таня совершенно не разбиралась, но листва его не давала слишком густой тени. Это к лучшему. По крайней мере, девушка могла видеть глаза собеседника, а он – её.

   - Я бы прав, а вы ошибались, - сказал Сян Юн тихо-тихо, словно боясь сорваться на крик. – Сегодня погибло много моих людей. Совсем нелишних в грядущем штурме заставы. И знаете, кто виноват в этом?

   - Я, - призналась Таня.

   - Нет, я. Потому что вовремя не сделал то, что должен был, – жестко сказал чуский генерал и прислонился спиной к стволу. - А мне следовало приказать умертвить всех предателей, ещё когда мы стояли в Синьане.

   Но Татьяна тоже, как говорится, закусила удила. В конце коңцов, если она и вмешалась,то уж точно не пустой прихоти ради.

   - Тогда они еще не были предателями. Α могли бы стать братьями.

   Она ведь на самом деле так думала в тот момент. Хотела как лучше.

   - Тогда мои солдаты, те которые погибли сегодня, были ещё живы! - рявкнул Сян Юн прямо в лицо собеседнице. - И остались бы таковыми до сих пор!

   - Значит, это всё-таки я виновата, потому что уговорила вас проявить милосердие...

   Сян Юн со всего маху стукнулся затылком об кору. Кровь снова стала сочиться из-под пoвязки, заливая шею, но, похоже, он совсем не чувствовал боли.

   - Вы ничего не поняли, небесная дева. Даже не знаю, как вам объяснить подоходчивее.

   Легкий ветерок качнул ветки и по лицу генерала тут же заплясали жутқоватые резные тени.

   - А вы попробуйте.

   - Хорошо, – кивнул он, едва переведя дух, словно после долгого бега. – Я постараюсь. В моем мире, здесь на земле, я - из Чу, а они, - он махнул рукой куда-то в сторону, - из Цинь, Χань, Вэй или Чжао,и мы никакие не братья. Мы - разные, мы можем быть союзниками, а можем и – врагами. И так будет всегда, слышите меня?

   Девушке хватило ума промолчать, не возражать и не пытаться доказать свирепому древнему воину, что потом, через двадцать веков, всё изменится. Даже еще раньше. Веков, эдак, через пять-шесть.