– Именно поэтому я его в костер и засунул. На всякий случай.

– И священника? – император смотрел на меня прищурившись.

– И священника.

– Его то за что?

– Чтобы никто не надругался над телом, хоронить его у меня сил не было.

– Может ты и прав. А может и зря, может его тоже можно было оживить?

– Вряд ли, Ваше величество, он был мертвее мертвого, – я потянулся рукой к сумке, но остановился на полпути. – У меня с собой его перстень, посмотрите?

Император жестом показал – доставай.

На стол принесли уже кучу тарелок, от содержимого которых бесконтрольно текла слюна, а Арнольд все крутил в руках перстень святоши из кареты.

– Перстень братства, это точно, я такие каждый день вижу на вечернем приеме, – задумчиво произнес он.

Наконец, император откинулся на спинку кресла и передал перстень сидящему рядом:

– Олан, передай это брату Голиму. Скажи, что брат Кастелон погиб как герой, в схватке с темным злом, с верой в Светозарного, ну, и все такое, как ты умеешь. Про Гора ему знать не нужно.

Маг забрал перстень и кивнул головой.

– У брата Кастелана с собой была походная сумка, ты там ничего не видел? – скучающим голосом спросил император.

Слишком скучающим.

Приплыли. Катастрофа, сейчас мою голову выпотрошат до дна, слишком хорошо я помню, как все было.

– Варя, спасай, защити мою голову, только высовываться тебе никак нельзя.

– Как, Гор? Скажи, я сделаю.

– Бей в барабан, включи какой-нибудь там-там, у меня в памяти должно быть.

В голове забухал огромный барабан, сдобренный десятком африканских там-тамов.