— Что за чушь? Хочешь сказать, ты возникла из ничего? Или тебя бог породил?

— Не бог. Шархадарт.

— Врёшь!

Энэйн пожала плечами.

— Зачем мне это?

— Шархадарт не существует, это вымысел безумцев, а выйти из Дэррад невозможно, это лес мертвецов! Я не настолько глуп, чтобы поверить в сказку о чудесном появлении! Скажи, что ты пошутила!

— Лель…

— Ты одурачила меня! Втёрлась в доверие, чтобы напасть изнутри! Отец был прав… — Лель схватился за голову.

— Я не вру тебе. Из Дэррад действительно сложно выйти, но ведь я в нём и родилась. Я знаю бесчисленные тропы этого леса, все ужасы, что он таит. И я много раз видела, что бывает с теми, у кого любопытство главенствует над разумом. — Она шагнула к юноше, лицо которого побледнело от ужаса. Горькая правда резала глаза. — Пойдём со мной, — предложила Энэйн, — сбежим вдвоём, туда, дальше. Только представь, если на месте овец окажутся люди… Какая власть может быть в моих руках…Тогда все ваши кланы…

Лель вдруг оттолкнул её, и Энэйн, оскорбленная этим жестом, опустила протянутые к нему руки. Юноша чуть ли не плакал.

— Нет. Боже… Как ты смеешь мне такое говорить? После того, что я готов был тебе дать? После всего, что между нами было, ты обрекла мой род на голод и вражду. Ты…

— Какая разница, если…

— Уходи.

— Лель…

— Уходи!

Энэйн смотрела на него с сомнением.

— Значит, овцы тебе всё-таки дороже. А я думала, что ты любишь меня…

Юноша покачал головой.

— Люблю… да, я люблю тебя и поэтому даю возможность сбежать прежде, чем открою правду старейшинам. Ты не понимаешь, что наделала! Ты оставила нас голодными и чуть не развязала войну! За что ты обошлась так с теми, кто тебя приютил?!

Лицо Энэйн осталось бесстрастным.