— Твоя жалость меня не спасёт. Я сама в этом виновата.

— Прекрати. Я устал это слушать… устал об этом думать. Я устал то жалеть, то винить. Устал бросаться из угла в угол. Прекрати.

В комнате воцарилась гнетущая тягучая пауза. Анвиль смотрел на Сандру, а девушка на маску, которую не так давно подарила ему сама. Она вглядывалась в его чёрные глаза — единственное, что удавалось рассмотреть, и металась между чувствами. Нутро её дрожало.

— Поцелуй меня, Анвиль.

Юноша почувствовал, как его кинуло в жар, и почти вжался в подоконник, у которого стоял.

— Нет.

— Почему? Я всё-таки безобразна?

— Нет. — Только повторил он, почувствовав, как усилился пульс, как нервно стал вырываться из лёгких воздух.

— Тогда почему нет?

— Потому что ты не можешь просить меня об этом. Я должен быть тебе отвратителен. Ты должна отворачиваться от меня, как и всякий, кто видит.

— Может, я тебе и должна, но точно не это.

— Прекращай, Сандра… прекращай издеваться.

— Это ты прекращай! — вспылила девушка и запустила в Анвиля браслет. Тот ударился о стену и покатился несколько метров по полу. — Я или нравлюсь тебе, или нет. Если нет, то почему бы мне не пойти на эту чёртову сделку?

Юноше казалось, что он сейчас сгорит на месте, превратится в кучку пепла от её взгляда, от внезапно полыхнувших розовым оттенком щек. Он боялся себя…боялся того, о чём она попросила, боялся признаться себе в том, что ещё не всё утратил. Его лицо взмокло под маской. Он осторожно приблизился к девушке. Ноги его были ватными. Анвилю чудилось, что он попал в неправдоподобный сон, что скоро он проснётся и увидит, как Сандра отворачивается от него, как он противен ей.

— Скажи, что ты передумала, — попросил он с каким-то отчаянием, но девушка лишь качнула головой. Как будто перестав чувствовать собственное тело, юноша осторожно снял маску и ещё раз посмотрел на неё. Он желал увидеть эту эмоцию. Хотя бы испуг, хотя бы толику неприязни, но Сандра ничего не показала.

— Тогда обещай, что никуда не пойдёшь.

— Обещаю, — ответила она тихо. Анвиль осторожно наклонился к ней. Он всё боялся, что она отстранится, боялся, что это какая-то жестокая игра. Он вспомнил мимолётное прикосновение её губ, и внезапно осознал, что сам жаждет этого. Её рот был горячим. Она открыла его, едва Анвиль решился на этот шаг, и увлекла за собой на кровать. Её настойчивый язык едва не свёл юношу с ума и уже в следующее мгновение он целовал её без опаски, наслаждался тем, как ноги её скользят вдоль его бёдер, как она отрывисто дышит и прижимается к нему. На какое-то время он потерялся, забылся, растворился в ней, и уже не помнил о проклятье, о Микаэле, о торговом судне. Его мир сошёлся в одной точке — и этой точкой была Сандра.