О нет, этот человек не мог смешаться с рядовыми гвардейцами! Эриен не изменил себе! Даже в тот день, когда скромность не только украсила бы его, но ещё стала бы неплохим прикрытием — он не поддался искушению замаскироваться. Или у него и не было такого намерения? Волк толкнул меня локтем, указал на короля, будто мне требовалась подсказка.

— Одарённый во главе войска марионеток. У меня паршивое чувство, будто я уже где-то это видел, — проворчал Волк и вновь потянулся проверить, насколько хорошо закреплены кожаные щитки от локтя до запястья.

Я с глубоким удовлетворением отметила про себя, что Волка-таки проняло наконец. Нервничает.

— Видел где? — спросила я только ради того, чтобы его реплика не повисла в воздухе. Я не рассчитывала, что Желтоглазый ответит.

Волк глянул на меня сверху вниз.

— Далеко отсюда и много лет назад, — он помолчал немного и продолжил, глядя под ноги. — Я сюда-то пришёл, чтобы не допустить повторения той дерьмовой истории. И что ты думаешь? Одна нелепая пигалица ради короля готова была свернуть шею и себе, и остальным. Я бы ещё понял, если бы ей двигала слепая преданность. Понял бы и убрал с дороги без разговоров. Но она ненавидит его больше любого портового нищего. Я уже всю голову сломал. Подсобишь с подсказкой?

Я внимательно следила за тем, куда наступаю. Мраморной лестнице доверия больше не было. Ответила я далеко не сразу, хотя Волк ещё и переспросил, не дождавшись.

— «Окупается только верность, Тень». Так он говорил. И я верила. Но слепой не была. В этом всё дело.

Волк выслушал меня с издевательски вдумчивым выражением, сочувственно покивал, а потом, не выдержал, прыснул, как мальчишка.

— Я ждал, что опять про магию затирать будешь. Вроде «я не я, и воля не моя».

Я по застарелой привычке натянула капюшон поглубже, чтобы спрятать излишне красноречивое лицо.

— Дело не в магии, — признала я. Непослушный голос звучал, как скрипучее тележное колесо. — Дело во мне.

— Дело в людях, а не только в тебе, — поправил Волк. — И намотай себе на нос, что я сейчас скажу, Птенчик. Если дать человеку власть над кровью, а потом нацепить корону — голова либо поедет, либо покатится. Вариантов нет. Так что засунь свою доброту поглубже и не вынимай, пока я не разрешу, усекла? Я всё сделаю сам, только не мешай.

Я замолчала до тех пор, пока мы не спустились с коварных ступеней. И тогда я подняла голову, которую держала низко опущенной все это время, пока переваривала несладкие слова Желтоглазого.

— А тот яд у тебя с собой? — спросила как бы невзначай.

Черные брови на смуглом лице убийцы поползли вверх. Он свободной рукой подцепил с пояса знакомую склянку и показал мне. Я протянула руку. Он поколебался, но не дал мне бутылочку. Сунул назад, в узкий кармашек. Меня его отказ не возмутил. Чего-то подобного я ожидала.