По счастью берег и халупа, где жил Старик Свен, находились недалеко от их ночлега, но непогода делала путь вдвое длиннее.

Анжей шёл, нагнувшись вперёд, как олень, который упрямо тащит тяжелую ношу, но никак не может перебороть гравитацию. Лица в окнах смотрели на путников с небольшой толикой сочувствия, но помощи не предлагали.

Наконец, Овечка и Анжей вышли на берег, состоявший из сплошных скользких камней. В двух шагах от них, прямо за самым большим булыжником, стояла маленькая рыбацкая халупа, окрашенная возрастом и морем в серо-зелёный цвет. Ступеньки у входа прогнили до основания и жалобно скрипели при каждом шаге. Впрочем, весь дом отчаянно стонал под порывами ветра. Старый-старый дом, которому давно бы пора на покой, но он будет стоять на берегу до тех пор, пока не рухнет своему хозяину на голову однажды ночью, когда тот будет спать.

Овечка постучалась в дверь, но чисто из вежливости: гнилая доска висела на одной петле. Послышались шаги, на встречу вышел худосочный лысый старик с длинным лицом, острым носом и маленькими прозрачными глазами. Ходил он, согнувшись в три погибели, а на животе носил окровавленный фартук.

Запах рыбы немилосердно ударил в нос.

Старик почесал живот, не выпуская из руки ножа, причмокнул губами:

— Чего надобна? — проскрипел он.

От тошнотворного запаха Овечка в первую секунду лишь стояла и старалась не дышать. Затем, когда Свен раздраженно оскалился, воскликнула:

— Горит Маяк, господин Свен! Нам сказали, что вы лодку продаёте, хотели бы приобрести.

— Это кто такое сказал, а?

— Сима.

— А… Ну есть лодка, есть… Сколько дадите?

Анжей хотел назвать цену — Овечка это видела — но она вовремя успела пихнуть его локтем, заставляя повременить.

— Сначала покажите!

Старик недовольно поморщился, пробормотал какие-то неразборчивые стариковские проклятия, развернулся и исчез в темноте дома. Анжей повернулся к сестре:

— Может, ты его обидела?

— Если я обидела его таким вопросом, то лодки и в помине не было! — запротестовала Овечка, хотя в глубине души опасалась, что брат прав и безумному старику не понравился её тон или цвет волос. Кто этих стариков поймёт!

Но спустя несколько минут дверь снова отворилась и Свен вышел на улицу, облаченный в дублёнку и шрем. Не утруждая себя словами, спустился по шатким ступенькам и свернул за камень. Овечка, потянув Анжея за собой, направилась следом.

Лодка — однопарусный ял — была привязана прямо под стенами дома, прогнившая верёвка огибала сваю, подпирающую одну из стен. Ял мерно качался на волнах.

Старик взял верёвку и, кряхтя, потянул на себя. Овечка толкнула Анжея к нему. Брат вежливо наклонился над ухом старика.