– Обязанности княгини перед богами будет нести кто-то другой, – вставил Свен.

Ингер глянул на него в недоумении – он и не ожидал, что побочный сын Ельга, которому он мысленно отвел обычное место десятского в дружине, посмеет вмешиваться в разговор. Потом снова перевел взгляд на Ельгу:

– Ты?

– Люди киевские готовы были признать меня госпожой.

– Люди киевские должны повиноваться воле своего покойного князя, который все оставил мне!

– Если ты взял жену из безвестного рода, не держа совета с киянами, ты не можешь принуждать их подчиниться княгине, взятой без их согласия! – сказал Свен.

– Пойми, брате! – мягко воззвала Ельга к Ингеру. – Быть князем или княгиней – это не только власть и почет. Взявший эти звания берет на плечи гору каменную. Взойди Эйфрида сейчас на престол с тобою – каждый колос на нивах, каждый ягненок на лугах будет расти и питаться ее силой и удачей. Но что если ей не хватит сил? В ее жилах не течет божественная кровь священных наших предков. Она не возводит род ни к Перуну, ни к Сварогу, ни к Одину. Назвать ее княгиней – все равно что сделать меч не из железа, а из… ржаного теста! Много ты таким мечом навоюешь? Ее не учили приносить жертвы и творить обряды. Знатные девы учатся этому по пять, по семь лет, как я училась. И нет беды, если госпожа Эйфрида повременит три-четыре года – за это время она обучится всему нужному и докажет, что боги не отвергнут поднесенную ее руками чару.

– Девушка истинное дело говорит, – к удивлению Свена, поддержал Ельгу Ивор – дородный боярин-кормилец, вдвоем с еще одним незнакомым бородачом сидевший под оконцем. – Случись неурожай, побей Перун нивы градом, или мор какой зимой навалится – нас же обвинят. Скажут, княгиня молодая богам неугодна. Зачем под удар себя ставить, пока еще не знает нас сия земля? А года за три укрепишься, племена непокорные усмиришь, люди к тебе привыкнут – тогда волю свою творить сподручнее будет.

– Когда собирались мы с древлянами воевать, то боялись, что не даст нам Перун победы, если нет у нас истинного князя, – продолжала Ельга, взглядом поблагодарив Ивора. – Этот князь – ты, брате, и с тобой Перун благословит оружие русов и киян. Но княгиня – такой же воин. Не в ратное поле с мечом, а на нивы с серпом она выходит, но ее нива – божье поле, ее серп всю землю кормит. Мы… – она бегло оглянулась на Свена, – не нарушили покон и не назвали своим князем человека, чей род… недостаточно высок для княжьего стола. Не нарушай и ты.

«Мы не приняли в князья сына рабыни, оберегая это место для тебя, так не вынуждай нас принять в княгини дочь перевозчика!» – хотела Ельга сказать, и Ингер смутно понимал ее мысль, хотя о притязаниях Свена почти ничего не знал. Но смириться не хотел: Прекраса казалась ему частью его самого, и он не принимал мысль взойти на престол в одиночку, оставив ее у ступеней.