Пока шел этот разговор, Свен, прислушиваясь, рассматривал новую госпожу. Ельга уже рассказала ему все, что в Киеве о той было известно, и теперь Свену было досмерти любопытно: что это за красотка-ведунья так пленила Ельгова наследника, что ради нее он пренебрег возможностью взять в жены дочь какого-нибудь князя? Какая-такая «княгиня с брода» натянула на себя священное имя Ельги, будто греческую далматику поверх бурой поневы?

Новоявленная Ельга-Эйфрида сидела рядом с мужем, скромно опустив глаза и не вмешиваясь в беседу. Лишь изредка она поглядывала на Ингерову родню, и взгляд ее, вопреки скромной, сдержанной повадке, был твердым, пристальным, даже требовательным. Едва коснувшись взором ее голубых глаз, Свен чуть не вздрогнул – нечто холодное тронуло самую мягкую, теплую сердцевину души. Невольно он сжал рукоять Друга Воронов.

«Пробирает, да? – раздался в голове незнакомый голос, судя по выговору, принадлежавший ютландцу. – Настоящая валькирия! Смотри как следует – она еще себя покажет!»

Дева была красивая, дивиться нечему, что понравилась Ингеру, отметил мысленно Свен. Но голубые глаза ее внушали трепет – они затягивали и манили. Отвернувшись, Свен продолжал ощущать на себе этот взгляд, будто холод кусочка льда в руке.

Нет, она не то, что говорят. Не просто дочь перевозчика. В облике юной жены, вчерашней девы, в Киев явилась некая сила, уже подчинившая себе молодого князя и желающая подчинить весь город, всю землю Русскую…

Однако не более других Свен хотел бы, чтобы почетное право приносить жертвы богам за всю землю Русскую отняли у его сестры и передали этой русалке с брода. В кои веки он мысленно восхищался киевскими боярами, давшими отпор новой чете.

– Когда я сватался к Эйфриде Прекрасной, я дал клятву ее отцу, – Ингер прикоснулся к рукояти меча, – что она разделит со мной все, чем я буду владеть: богатства, сокровища, власть и почет. Я не нарушу моей клятвы. И если земля Полянская признает своим князем меня, исполняя волю вашего отца, то должна признать и мою жену. Я сказал это вашим людям. Если ты тоже хочешь мира в семье и благополучия вашей земле, то должна поддержать нас.

– Даже князь не может нарушать поконы своей земли. Но есть выход. Когда твоя жена родит здорового сына, когда все кияне увидят, что боги и деды послали вам наследника, это будет знак, что госпожа Эйфрида принята ими. Когда ваш сын родится, будет наречен именем князей русских, посажен на коня, его мать получит все законные права княгини.

– Но это значит, что три… четыре года я буду править без княгини! – Ингер возмущенно подался к ней.