Но это сегодня… Настоящие сражения, где Марена будет косить людей десятками и сотнями, ждали впереди.

⁂

Полтора десятка древлянских пленников – отроки, слуги, самые низкородные и молодые, – еще сидели в «доме тальбы». Троих из них Свен оставил – ходить за Боголюбом, который со вчерашнего дня не сказал ни слова, не выпил глотка воды и застыл с остановившимся взором, будто одеревенев, – а прочих велел вывести. Их даже снабдили овчинными кожухами, валяными шапками и припасом на дорогу.

– Ступайте восвояси, – сказал им Свен, сидя на коне. – Идите к Хвалимиру, к Житимиру, ко всем нынешним вождям в Деревах. Расскажите, что здесь случилось. Но не забудьте – Боголюб жив и будет жить до тех пор, пока вся земля Деревская не окажется в наших руках. Он – ваш будущий владыка, и он цел. Пусть все это знают.

Уведомить древлян об их будущем поражении было необходимо. Но Свен особенно заботился о том, чтобы более счастливый жребий Боголюба тоже стал в его родных краях известен. Иначе маличи, думая, что он разделил участь прочих пленников, могли бы осуществить то, о чем его предупреждал один из жителей меча. Пусть дух Боголюба оставался в теле и не нуждался в земляном доме, но Ружане, реши сородичи отправить ее в Навь вслед за мужем, это бы не помогло. А Свен уже знал – что будет самой желанной и дорогой для него добычей из всех богатств земли Деревской.

Глава 7

Глава 7

Шли последние седмицы перед солоноворотом, наползающая с вечера тьма казалась бесконечной. Последнюю ночь перед сражением киевское войско коротало в становище на Рупине, но его постройки были рассчитаны на дружину не более ста человек, а нынче Свен привел более двух тысяч. Поэтому в тепле, у очагов и печей, спали только Ингеровы холмоградские гриди, а киевская дружина Свена и черниговская – Вальдрика расположились в двух ближних весях, заняв избы, бани, хлева и овины. Ополчение коротало ночь в поле.

От возбуждения Свену не спалось, и от самых сумерек он прохаживался по стану: сначала проверял, как люди устроены, достаточно ли запасли дров, как варят кашу, как расставлены дозоры. Останавливался у костров, разговаривал с ратниками, с любопытством и почтением косившимися на блестящую чищеным старым серебром рукоять его меча. Друг Воронов висел у Свена на боку под плащом, поверх кожуха, и, касаясь его, Свен ощущал легкую дрожь. Десять пленников меча с нетерпением ждали начала битвы – ждали случая вновь окунуться в свою родную стихию, которая единственная и давала им настоящую жизнь. Даже спустя много веков после смерти. Казалось, прислушайся – и услышишь нетерпеливый вой.