– На словах на как гуслях, а как до дела, так забоялись, до женок побежали, – отвечали им другие.

Но вот шутки прекратились – за деревьями запел рог, а потом на правом берегу Рупины, более высоком, показались темные фигурки и красные пятна круглых щитов. Сначала немного, потом еще и еще… Заранее определив удобные места, несколькими цепочками кияне стали спускаться на лед и все шире растекаться по замерзшей реке. В напряженном молчании древляне следили, как растет вражья сила, как вливаются в киевское войско ручейки новых отрядов.

– Вот сейчас бы и ударить! – с лихорадочным нетерпением крикнул кто-то среди ближней дружины, окружавшей воеводу – боярина Полынца.

По славянским обычаям, князья в ратное поле не выходили, и Житимир, как и другие князья деревские, ждал исхода сражения у себя в городце, где на днях принес при стечении народа и при всем войске жертвы Перуну.

По земле Деревской уже разлетелась весть об участи пленных старейшин – о том, что Щур, Путивит, Селец и другие стали жертвой за победу киян. Стараясь обратить милость богов на себя, Житимир решил поднести богам кое-кого из пленных полян, захваченных на Рупине еще осенью. Из полона отобрали семерых самых сильных молодцев и отроков. Но все понимали, что дар не равен тому, что был принесен в Киеве: молодцы и отроки не столь ценны, как нарочитые мужи, родичи княжьих семей, каждый из которых сам был жрецом в своем роду. Оставалось обещать, что после победы Перун получит головы всех киевских бояр, полян и варягов, кого удастся захватить живыми.

Полынец единственный из всего войска был верхом. Рядом с ним на высоком шесте несли боевого чура, ради этого случая одетого в красную рубаху. Они двое, воевода и чур, возвышались над морем пешего войска, как носители божественной силы. К ним тянулись все взгляды – своих и чужих.

– Пусть сами к нам идут, – бросил в ответ Полынец. – Не мы к ним ходим, – продолжал он, повысив голос, – а они к нам ходят, землю нашу топчут, поживы себе ищут, ровно волки. А мы на своей земля святой стоим, на могилах дедовых! С них не сойдем, пока живы, и вся земля Деревская за нами стоит, нам силу подает!

Погибший в Киеве Путивит был его братом, и в голосе воеводы звучала живая ненависть и непреклонная решимость отомстить.

Ночью Полынец посылал людей на тот берег – считать костры киян. По всему выходило, что древляне числом превосходят противника, а значит, незачем было пытаться бить их по частям. Пусть все сразу подходят, чтобы сразу и покончить.

– Ой, глядите… – вдруг ошарашенно воскликнул кто-то из его отроков. – На шесте… Это не чур…