Кэтриона ехала впереди с Нэйдаром, слушая его рассказы о Лааре, и Рикард злился.

С самого утра у него было чувство, что она его избегает. Старается не смотреть в его сторону и ехать от него как можно дальше. Словно увеличивая расстояние, она хотела оказаться в безопасности. Почему ему так казалось?

Почему-то. Потому что… он знал её.

Так бы сделала его сестра…

Этот разговор с Нэйдаром, ни о чем… Кэтриона делала ему комплименты и смеялась над его шутками, глупыми шутками, но Нэйдару это нравилось.

Он бы подрался с ним… если бы это решило проблему.

Какую проблему?

Проблема была в том, что его непреодолимо тянуло к этой женщине, и всё вокруг, что вставало между ними, раздражало очень сильно. А больше всего раздражала её внезапная отстраненность и холодность.

В какой момент он стал нуждаться в ней так остро и сильно?

Утром Рикард подошел, чтобы помочь ей сесть на лошадь, на что она только усмехнулась и спросила:

— С чего бы это? Раньше милорд не был таким любезным.

И он заметил, что, когда они хотели оказаться друг от друга на расстоянии, они всегда переходили на «милорд» и «миледи».

— А с того, что для леди, разбирающейся в камнях, да ещё и племянницы ювелира, ты как-то уж слишком лихо вскакиваешь на лошадь. Не думаешь, что это вызовет подозрения? И если я играю роль пса, то помогать тебе было бы вполне… приемлемо. Да и лаарцы должны поверить в этот маскарад.

— Об этом мы, кстати, ещё не говорили, — прищурилась она.

— О чём?

— С чего это ты вдруг решил нарядиться зафаринским псом? Чем тебя не устроило твое обычное обличье? От кого ты прячешься, Рикард Адаланс?

— А чем тебя не устроило твоё? Или твой вопрос — это тот самый вопрос, который ты приберегла напоследок после нашей игры? — их разделяло не больше локтя, и в утреннем сумраке её глаза казались совсем черными.

— Нет, это не тот вопрос. Но, может, ты и так ответишь, не торгуясь? — она положила руку на седло.

— Только если ты ответишь, на мой вопрос… только честно, разумеется.