– Это ведь спиртное? – отдышавшись, я отставила кубок на стол.

Никогда не пила алкоголь. Никакой.

Но, кажется, сегодня подходящий день, чтобы начать.

– Это рэйр. Его делают из скюра, это такие риджийские злаки. Крепкий, зато здорово помогает расслабиться. – Лод взял меня за плечи. – Вставай.

Я снова ничего не спросила. Не до того было. Просто поднялась с табурета, позволив Лоду пересадить меня в кресло.

– Вот так. – Колдун сел напротив, в итоге поменявшись со мной местами. – А теперь говори.

Я не поняла, о чём он. Я понимала лишь то, что моей глупой детской любви пришёл конец. И то, что дома меня уже никто не ждёт. Возвращаться не к кому. По крайней мере, к Сашке точно не хотелось. А значит, путь закрыт.

Но я не чувствовала ничего, кроме пустоты.

Ещё не чувствовала.

– Кажется, придётся мне у вас задержаться. – Губы растянула странная улыбка. – Могу стать бессменным парламентёром, если пожелаешь. Ещё сделаю карьеру на дипломатическом поприще. Кто бы мне сказал, что когда-нибудь подамся в дипломаты.

Что я говорю, я тоже толком не понимала. Слова вырывались как-то сами, не подчиняясь мыслям, которые были совсем о другом.

Но Лод же сказал говорить.

Всё правильно. Всё логично. Сашка мне ничем не обязан. И девушка у него просто обязана была появиться. Я это понимала – несмотря на все его слова, что от девушек сплошные проблемы, а ему вполне хватает меня и компьютера.

Но почему, почему он выбрал… это? Не прекрасное создание вроде Морти, превосходство которой я признала бы без вопросов, а существо, путавшее Пастернака с Паустовским? За длинные ноги и пышные пепельные локоны?

И этого ему оказалось достаточно?..

– Снезжана, лучше выговорись сейчас. – Колдун сидел, наклонившись вперёд, сцепив ладони в замок. – Ты и так слишком много держишь в себе.

– Да нет, всё в порядке. Он же не изменил мне, не предал меня. Он даже не знал, что я его люблю. Для него я была просто другом. Правда, даже для вещей «просто друга», который погиб… так быстро от них избавился, – я, жмурясь, сжала ладонями виски. – Я вот мамины так и не убрала. Ни одну. И фотографии… мне говорили, что лучше убрать их, хотя бы на время, пока боль не уйдёт. А я не слушала. Может, поэтому она так и не ушла.

Что я делаю? Зачем говорю ему всё это? Кого оправдываю, себя или Сашку? Ведь для Лода мои мелочные проблемы…

Мне хотелось исчезнуть, перестать существовать – только не быть в этой глупой, унизительной ситуации.