Когда Лод опустил руки, грызун мигом вскочил. Уселся на задних лапках, насторожённо шевеля длинными усами, глядя на нас чёрными глазками-бусинками. Мордочка у него была милая, с острыми пушистыми ушками, больше похожими на беличьи, чем на крысиные.

– Тише, маленький. Больше тебя никто не обидит, – погладив его по полосатой спинке, Навиния похлопала себя по плечу. – Иди сюда.

Паппей покорно взбежал по её руке; устроившись там, где ему велели, безмятежно принялся умываться, отряхиваясь крохотными лапками.

– У вас нежное сердце, принцесса, – мягко произнёс Лод. – Он ваш. Но если его ещё раз поймают в моей библиотеке…

– Обещаю, этого не будет. – Навиния улыбнулась, тепло и благодарно. – Спасибо. Теперь у меня будет здесь ещё одна радость.

– Ещё одна?

– Кроме наших уроков. – Принцесса лукаво опустила ресницы. – Вы ведь удостоите меня сегодня своим вниманием?

– Конечно. Как только разберусь с делами. Довольно скоро.

– Буду ждать вас тут. – Девушка смиренно села в одно из кресел.

Перехватив мой взгляд, Лод глазами указал на лестницу – и первым шагнул на каменные ступеньки, предоставив мне следовать за ним.

– И зачем Навинии это понадобилось? – негромко спросила я, пока мы поднимались.

– Затем же, зачем ты побежала за Бульдогом, – бросил Лод через плечо. – Пожалела зверька.

– Ты что, поверил ей?!

– У меня нет оснований ей не верить. Она лечила людей, умиравших в лечебницах. Посещала храмы, где воспитывали сирот, дарила им одежду и игрушки, которые делала со своими придворными дамами. Приходила в трущобы, чтобы раздать нищим еду и деньги.

– Полезнее было бы наладить в королевстве экономику, чтобы нищих стало поменьше.

– Так и есть. И избавить королевство от… как же это у вас… управляющий городом?

– Мэр.

Мы уже были в лаборатории, где пустые тарелки на столе сменили чашки с местным чаем. Бульдога не было видно – должно быть, в отместку за моральный ущерб ушёл пачкать слюнями кровать колдуна.

– Мэйр. Спасибо. – Лод, опустившись в своё кресло, взял одну из чашек: пить не стал, просто держал в ладонях. – Так вот… не спорю, что Навинии стоило не устранять признаки болезни, а лечить её. Понизить цены на хлеб, избавиться от мэйров, которые любят взимать с народа несуществующие налоги. Из неё плохой правитель, но это не отменяет её… не буду говорить «доброты», потому что это не совсем так… милосердия.

– Скорее уж жалостливости, – я вновь села на табурет напротив него, – или сентиментальности.