Она вздрагивает, и две дорожки слёз текут по её щекам.

– Это… Я просто устала, Мари. Всё нормально.

– Да нихрена не нормально! – восклицаю я, и Мишель округляет глаза, умоляюще показывая взглядом на нашу компанию. Грейс с обеспокоенным любопытством оглядывается на мой голос, и я перехожу на шёпот. – Миш, немедленно расскажи, что такого случилось за наше отсутствие.

– Ничего, – упрямо твердит она, – ничего не случилось, Марикета, и в этом-то всё дело! Мы… Да, мы здорово провели последние пару дней, но… Что, если у нас ничего не получится? Что, если мы навеки застряли на этом острове? Я… Я распланировала свою жизнь, мне всегда казалось, что, если я буду придерживаться этого плана, получу всё, чего хочу… Но… Какое же это всё дерьмо собачье!

Последнюю фразу она говорит слишком громко, но прежде, чем кто-то успевает подойти к нам поближе, на пути у друзей вдруг возникает Ваану. В его ладони лежит стетоскоп, и он протягивает его Мишель. Она неуверенно смотрит на меня и, дождавшись моего кивка, берёт протянутый предмет.

Я нахожусь в светлой и просторной больничной палате; на койке лежит уже знакомая мне Триша Гейл, в её руках пульт от телевизора, и она нетерпеливо переключает каналы.

– Ни одного спортивного канала? – бормочет она себе под нос. – Я не собираюсь сидеть здесь и слушать дурацкие… О, здравствуй, дорогая.

Мишель входит в палату и сжимает губы, явно сдерживая рвущийся наружу смех.

– С добрым утром, миссис Гейл. Как самочувствие?

– Мишель, милая, я говорила тебе, что ты можешь называть меня Тришей, – нетерпеливо отвечает женщина. – И я бы чувствовала себя лучше, если бы тут были спортивные каналы!

– Угу, – задумчиво произносит Мишель, просматривая карточку пациентки, – что ж, дела действительно улучшаются. Результаты рентгена очень меня радуют. Ещё денёк или два понаблюдаю за Вами, и будете свободны.

– Я никогда не буду свободна с этим чёртовым позвоночником, – ворчит Триша, – ну ладно, что поделать. Знаешь, дорогая, я хотела тебе сказать – ты молодец. Послушай, я всегда считала, что ты была идеальной парой для моего сына… Я знала, что то, что ему сказали эти глупые девочки, – неправда.

Мишель заливается краской.

– И мне очень жаль, что у вас… ничего не вышло. Я хотела бы, чтобы ты стала моей невесткой, но, к сожалению, ты сама знаешь, что мой сын может быть очень упрямым…

Щёки Мишель приобретают свекольный оттенок.

– Эм-м, миссис Гейл… Триша… Дело в том, что…

– Но ты должна знать, что я тобой горжусь, – продолжает Триша, – ты добилась всего, чего хотела. Это действительно здорово.