-- Нет, больше мне ничего не снилось, -- наконец ответил Улла. -- Я ведь выздоровел.
-- Но временами ты выглядишь так, будто тебя что-то беспокоит.
-- У меня остались неприятные воспоминания, -- резковато произнес тот, -- но у кого их нет, а? Ты сам-то иногда сидишь с таким видом, будто жизнь закончилась, небось о Сафир думаешь?
-- Что, я и
Улла прыснул первым; ему вторил Ханса.
-- Вы оба как дети малые, -- заявил марбуд, -- уже помирись с ней наконец и не смеши нас больше.
-- Хотя мы все равно найдем, с чего посмеяться!
Они возвращались на постоялый двор втроем, и мрачное настроение хотя бы временно покинуло их. На террасе сидели Анвар и Дагман; нахуда расхохотался, обнаружив, что Ханса и Улла вымокли:
-- Никак наш аскар опять решил искупаться? Когда уже научишься плавать, Улла?
Тот только отмахнулся, посмеявшись.
Уже когда парни скрылись в здании, нахуда Дагман извлек из нагрудного кармана сверток бумаги, достал кисет и принялся сворачивать самокрутку.
-- Как я и предполагал, -- вполголоса сказал Анвар. -- Самый чувствительный из них -- Острон.
-- Он уже?.. -- не взглянув на китаба, пробормотал Дагман. Тонкие длинные пальцы сноровисто свернули бумагу, и нахуда сунул получившуюся самокрутку в рот.
-- Это гонка, -- вздохнул китаб. -- Наперегонки со временем... и время не на их стороне. Этим всегда все заканчивается.
-- Посмотрим, -- пожал плечами Дагман. -- Нет новостей от Бела?
-- Бел в горах Халла, -- отозвался тот, -- в поисках, видимо. Нет, а то тебе бы тоже сообщили.
-- Срань господня, я так устал от этого дрянного табака.
***
Смеркалось. Всадники, впрочем, останавливаться и не думали; они делали привал после обеда, в самое жаркое время, и теперь они встанут лагерем только ближе к полуночи. Верблюды продолжали идти размеренным широким шагом, и их мозолистые ноги ступали по песку: тем утром отряд свернул на север, намереваясь добраться до крупного ахада в одном из оазисов.