Анвар осекся и замолчал, внимательно глядя на него.

-- Что еще известно о нем после той битвы? -- хмуро спросил нари. Анвар тут же схватился за книгу, но даже заглядывать в нее не стал.

-- Эль Кинди прожил очень долгую жизнь, но большую ее часть провел в пустыне в добровольном отшельничестве, -- сообщил он. -- В одной из очень старых книг я нашел, что Бакхтанасар стал его могилой. Возможно, те... явления, которые нам довелось там наблюдать, как-то связаны с этим.

-- Очень долгая жизнь, -- пробормотал Острон. -- Прожил долгую жизнь безумцем. Трус.

-- О чем ты?.. -- не понял Анвар, встревоженно вскинулся.

-- Джахар Эль Кинди был трусом и предателем, -- рассерженно ответил тот. -- Будь он проклят!

Фарсанг двадцать второй

В зале постоялого двора присутствовали все, кроме Бел-Хаддата; он не придал этому значения, главное -- Сунгай и Ханса на месте, а остальных оповестят потом. Если представлять себе состояние человека как шкалу баланса, то Острон в тот момент находился очень далеко от ее середины; он еще сам не знал, какие именно чувства вызывает в нем полученное знание, но равнодушным оно его не оставило, это точно.

-- Что-то случилось? -- вскинулся джейфар, сразу заметивший, что с нари что-то не так. Острон сердито тряхнул головой.

-- Ничего особенного, -- сказал он. -- Просто я решил, что мы должны выйти в путь завтра.

-- ...Хорошо, -- осторожно согласился Сунгай. -- Что-то еще?

-- Да, -- Острон обвел взглядом всех присутствующих. Сунгай, Искандер и Элизбар сидели втроем за круглым столиком, у стены на подушках устроились Дагман, Леарза и Сафир, что-то заштопывавшая, Ханса и Лейла расположились рядом с окном. Исан, кажется, до прихода Острона разговаривал о чем-то с Абу Кабилом.

-- Мы пойдем прямиком в Ангур, -- сообщил Острон.

На какое-то время в зале повисла удивленная тишина. Первым подал голос Леарза.

-- Но как же... Одаренный Хубала? -- спросил он. Острон нахмурил брови.

-- Обойдемся и без него, -- был твердый ответ.

-- Разве нас не должно быть шестеро? -- вмешался и Сунгай.

-- Я так решил.