У меня по жизни было мало подруг. Мне всегда почему-то было легче общаться с мужчинами. Уж не знаю, что было тому причиной. Возможно, вынести мой характер могла только Зарта и те немногие дрэйкерши, что были слеплены из одного со мной теста, а может, просто потому, что с представительницами моего пола у меня было слишком мало общих тем для разговора.

Глядя на Актэю, я дико сожалела, что не знаю ее языка, потому что очень хотелось пообщаться с девушкой по душам. Интуитивно я редко ошибалась в людях, улавливая запах дерьма за версту. В проктэррианке не было ни притворства, ни манерности, ни нарочитой показушности — только искренность и простота читались в синеве ее восхищенно глядящих на мир глаз. Она была такой чистой, как свет голубого сверхгиганта, и мне безумно хотелось понять, о чем мечтает и чем живет такое реликтовое чудо, ведь мы с ней были такими разными, как черная и белая дыра. Даже не представляю, как бы этот легкокрылый мотылек смотрелся в моих тяжелых ботинках или летном комбинезоне, наверное, так же нелепо, как я в ее эфемерно-воздушном платье, белыми фалдами струящемся по стройным ногам. Она и шла, будто летела, привставая на носочки светлых туфель-лодочек. Я такие только в детстве носила, и то, когда дед, выволакивая чумазую меня из рабочих ангаров, заставлял нянек отмыть и одеть внучку Эрни Спаркса, как положено юной леди.

Девушка вела меня по дому Райдэка, без умолку что-то щебетала и размахивала руками. Я ничего не понимала, но почему-то глупо улыбалась, заражаясь радостью смешной девчонки, как вирусом. Неужели они все здесь такие? Заповедные цветики-семицветики. Если это так, то в жестоком и пошлом мире КОГ им и правда не место. Затопчут или вырвут с корнем.

Так, неспешно двигаясь вперед, мы очутились в огромном круглом зале, размерам которого могли позавидовать крупнейшие концерт-холлы. Да в такой аудитории при желании смело можно было проводить межгалактические конференции. Интересно, зачем Райдэку такой "танцпол"? Хотя кто его знает, а что, если у него тут половина Проктэрры тусуется?

Актэя остановилась возле одной из множества расположенных по кругу дверей, которая оказалась входом в лифт. Учитывая, что высота резиденции достигала размеров небоскреба, подниматься по лестнице я особого желания не испытывала, вдруг ощутив, что невероятно устала. Действие стабилизаторов и энергетиков, которые поддерживали меня на Зондакаре, как-то внезапно закончилось, и теперь я чувствовала себя разбитым корытом — старым и дырявым, потерявшим всякий интерес к окружающему миру.