Альтриллиты закупила богатейшая ювелирная компания из сопредельного сектора галактики, но отправка партии, время и дата транспортировки груза держались в строжайшей секретности, а это значит, что-либо на Прамусе, где добывался камень, либо в самой ювелирной компании находился кто-то, кто с пиратами был заодно.

Грузовой спейс с драгоценностями заблокировали в доке, как только он вошел в него на дозаправку и устранение какой-то неисправности. Сначала бандиты уничтожили и вывели из строя все орудия, потом плазморезами вскрыли корпус корабля и после недолгого сопротивления расстреляли всю команду.

Эти ужасные события еще зафиксировали камеры на станции, но после того, как пираты выгрузили капсулу с альтриллитами, все изображения, передаваемые системами слежения, одновременно погасли.

Честно говоря, я вообще не понимала, чем наша команда может помочь военным подразделениям космического флота в данной ситуации, о чем сдуру и не замедлила высказаться вслух.

В глазах Стэнфорда зажегся какой-то огонек дьявольского азарта, и уголки его губ дрогнули в улыбке, классифицировать которую у меня даже не получилось. Такое ощущение, что человек получает удовольствие от происходящей ситуации, словно она впрыскивала в его кровь мощнейшую дозу энергетического стимулятора.

Стэнфорд замер перед панорамным экраном рубки, устремив долгий взгляд на повисшую в космосе станцию, и неожиданно произнес:

— Если бы ювелирная компания предложила Сал полмиллиарда за возвращение украденных драгоценностей, то эту космическую жестянку мы бы вскрыли меньше чем за полчаса. Жаль, что дрэйкерского расчета семь один девять восемь больше не существует…

Не знаю, как на парней из команды, а на меня слова Стэнфорда подействовали как ведерко колотого льда, высыпанного за шиворот.

— Полмиллиарда? — потрясенно переспросила я. — Такова цена вашей совести?

Глаза Стэнфорда налились гневом, и мужчина голосом, мгновенно понизившим температуру вокруг, холодно произнес:

— Ривз, не зарывайся.

Наверное, надо было промолчать. Жаль, я этого делать никогда не умела, за что постоянно и огребала от начальства.

— Там, — я ткнула пальцем в сторону станции, — сотни заложников, десятки раненых и убитых. Ни в чем не повинные люди. Так неужели их жизнь оценивается дешевле, чем какие-то бездушные драгоценные камни, раз ради них вы готовы бы были рисковать собой?

В каком-то стремительном порыве Стэнфорд шагнул мне навстречу, и взгляды наши схлестнулись в яростном противостоянии, выдавая с потрохами наше взрывоопасное внутреннее состояние. Мне было пофигу, что я со своей комплекцией вообще Стэнфорду не помеха — плюнуть и размазать, но я знала, что права, а в таких ситуациях тормоза у меня всегда отказывали.