– Вот и займись, а я пока вымою руки. Тебе надо будет сделать то же самое, когда закончишь. – Мари подошла к лохани, наполненной горячей водой с желтокорнем, вытащила их и осторожно сунула в очаг, а потом начала мыть руки, вспоминая то, что твердила мать: «Девочка моя, мой руки до чистоты, а затем вымой еще два раза, и не забывай о чистоте ногтей».

К ней подошла Зора, и Мари налила немного горячей воды в другую лохань, велев той «вымыть руки два раза по столько, сколько тебе нужно, и не забывай почистить ногти». Мари тайком улыбнулась про себя. Теперь отзвук голоса Леды внушал ей уверенность, а не печалил ее. Точно мама была тут, в норе, присматривала за ней и любила.

– Вымыла. Что теперь? – спросила Зора, уперев руки в бока и посмотрев на Ника.

Мари уже разложила иглы, нитки, самый маленький и острый нож матери и бинты. В процессе чего она сообщила Зоре, что это и для чего применяется. Девушка внимательно слушала, и это успокаивало Мари еще больше, хотя она чувствовала, что зря соблазнилась на рагу: в животе начало угрожающе бурчать.

– Теперь мне нужно, чтобы ты села к нему со стороны головы и придерживала его плечи. То, что я тебя попрошу, будешь подавать мне как можно быстрее.

– А если он дернется? Держать его или выполнять твои указания?

– Смотря что я буду делать. Если резать, прижигать или зашивать – держи. Нет – можешь отпускать.

– Поняла.

– Готова? – спросила Мари.

– Да. А ты?

– Да. Готовей некуда. И начинаю прямо сейчас. – Мари встала возле Ника и посмотрела на него.

– Ты справишься.

Мари заморгала и посмотрела на Зору:

– Ты так думаешь?

– Да, – Зора не медлила с ответом. – Ты – Лунная Жрица, дочь и внучка Лунных Жриц. Нет такого, что тебе было бы не по силам.

– Спасибо, Зора. – Мари сморгнула непрошеную слезу и с новыми силами после ее слов присела возле Ника и принялась снимать бинты с раны.

– Опасная штука, – сказала Зора, когда Мари убрала мох и тысячелистник.

– Потому-то и надо поторопиться. Рана уже так распухла, что придется резать, чтобы вынуть наконечник. – Мари глубоко вздохнула, напомнила себе, что он не должен ничего чувствовать сейчас, если она поспешит. И она приступила к делу.

Сначала она боялась лезть глубоко, но наконечник так прочно засел среди массы покрасневшей, опухшей, кровоточащей плоти, что действовать мягко означало лишь еще больше покрасневшей и опухшей плоти.