– Хочешь сказать, они заботятся о себе? – поинтересовался кто-то из соплеменников.

Ник смотрел на растущую толпу, пока не увидел, кто задал первый вопрос, и не обратился к ней напрямую:

– Ивлин, норы оказались удобными и чистыми, в каком-то смысле даже красивыми. Что касается второго вопроса: да, они определенно заботятся о себе, и обо мне заботились.

– Ага, и твои ответы доказывают, в каком ты валялся бреду, – съязвил Тадеус. – Что ж, по крайней мере, Ник теперь знает, где нора. Целительница-другая отлично дополнят Ферму. Глядишь, смогут уберечь других землерылов от постоянного падежа.

– Я не знаю, где нора. Женщины завязали мне глаза, но даже если бы и знал, я бы вас туда не повел, – заявил Ник.

– Ты больше не член Древесного Племени? Ты теперь Землеступ? – Тадеус задал вопрос, словно его волновал ответ Ника, но глаза светились светом мелкой, низкой победы, а слова пронизывал гнев.

Не обратив на Тадеуса внимания, Ник повернулся к Сирилу.

– Эти две женщины спасли мне жизнь, и все Землеступы просили меня по возвращении поделиться своей историей с Племенем. Итак, вот что вы должны знать: Землеступов, которых мы держим в плену, не способных заботится о себе, переполняет тоска, они умирают, потому что заточение для них губительно. Там, на свободе, они совершенно другие, не болезненно унылые. У них есть любящие семьи. Они знают цену верности и уважают своих Целителей. Они многое знают о травах и их живительной силе. Они ценят искусство. Они умные и интересные. Они такие же люди, как и мы. Вот что они хотели, чтобы я рассказал Племени. А теперь извините меня. Мне нужно навестить кузена в лазарете.

Ник обнял отца, а потом, протискиваясь через стремительно растущую толпу, задел плечом Тадеуса. Пришлось болезненно втянуть воздух: он словно бы врезался в каменную стену.

– Поосторожнее, – проворчал тот низким недоброжелательным голосом. – Некоторые из нас обладают большим, чем доступно зрению.

– Очевидно, раз тебе удалось сбежать от шайки свежевателей: раны получил только твой пес, – таким же низким голосом пробормотал Ник. Затем, повернувшись к Тадеусу спиной, зашагал прочь. Проходя мимо Наемника, сидящего на резной деревянной скамье, он кивнул ему в знак приветствия. Наемник слегка кивнул в ответ, его лицо казалось непостижимым, как и сидящая рядом неподвижная желтоглазая рысь. Позади страстный спор членов Племени с его отцом начал затихать, постепенно смешиваясь с шумом ночного ветра в ночных соснах.

– Что ж, – самому себе заявил Ник, – назад дороги нет.

И хотя он шел повидать умирающего друга, Ник почувствовал, что избавился от тяжкого бремени.