Дом стоило бы обыскать. И его обыщут. Позже, когда Лука получит нужные бумаги. И наверняка, что-то найдется, но сколько будет веры этой находке?

Впрочем, что-то подсказывало, что фарфор и серебро родом отсюда.

— Добрый день, — эта женщина тоже была частью дома. Во всяком случае воспринималась она именно так. Строгий темный наряд. Волосы зачесаны гладко. Из украшений — нить жемчуга на шее. Жемчуг гладок, а шея покрыта узором морщин. — Не могу выразить, насколько я рада вашему появлению.

В руке она держала платок, который прикладывала к глазам.

— Я… пойду посмотрю, как парень, — сказала Милдред шепотом. И Лука кивнул. С женщиной он справится сам.

Его оценили.

Лука привык, что его постоянно оценивают и чаще всего признают примитивным, туповатым, но полезным в тонком деле игры на людях.

И эта женщина не стала исключением.

Взгляд ее скользнул, зацепился, отмечая и бритую его голову, и уродливые ломаные уши, и общую несуразность фигуры. Она едва заметно поморщилась, но затем вспомнила, что и уродам иногда нужно улыбаться. Вот так, слегка снисходительно, но в целом выражая дружелюбие.

— Вы должны меня выслушать, — она обошла сидящего мага, который, кажется, придремал, если вообще не отключился. Луку подмывало подойти и пнуть, исключительно проверки ради, но Лука сдержался. А вот руку дамочке протянул.

Красный лак.

Не слишком вяжется с траурным костюмом, как и чересчур яркая помада.

— Я так давно искала кого-то, кто выслушает меня, — она сжала в кулачке платок. — Вы… проводите меня в гостиную?

— Провожу.

— Ваши коллеги пусть займутся домом. Знаете, я все записала.

— Что записали?

— Все, — она приподняла записную книжку. — В золотой гостиной у него коллекция нефрита стоит, статуэтки в количестве двухсот сорока трех.

— Это еще не преступление.

— А в каталоге коллекции говориться от двухсот тридцати семи. Последние пять были приобретены не так и давно. И когда, спрашивается? Он говорит, что думает только о моей несчастной дочери, тогда как сам скупает нефрит.

Ее рука дернулась, скрючились пальцы, точно дамочка собиралась впиться в руку Луки.