Одно утешение – Дара его любила.

– Битва была с пещерниками, из-за цен на изумруды, – заявила она непререкаемым тоном. Кристалл умиленно полыхнул и погрузился в приготовленный для него паз. От пола до потолка протянулась прочная нить белого сияния.

– Волшебно, – заметил Гиацинт, зачарованно глядя на эти манипуляции.

– Точнее не скажешь, – со вздохом прошептала Дара, прикасаясь к очередному камешку.

«Что обозначает в переводе с древнецелестийского имя Витязя?»

– Свет во тьме, – дружно отозвались все присутствующие, в том числе Ковальски. Всё, что было связано с Альтау накрепко впаялось не только в головы коренных целестийцев.

– Еще девятнадцать штук, – после этого запечалился Кристо.

– Это ничего, – с нервным смешком отозвалась Дара. – Может, они будут несложными…

«Каким блюдом был отравлен на пиру у нежити Желтый Магистр в 1938 г. от Альтау?»

– …вот же смурлятина.

«Ответ неверный».

Да, подумал Кристо, помогая Даре подняться. Это будет похуже «Страха потаенного». Колобои вообще в этом смысле рядом не валялись.

Час прошел в муках разума и корчах эрудиции. То и дело приходилось кого-нибудь поднимать с пола; эпитеты в адрес ушибленных экспериментаторов с их линиями защиты успели поистощиться; кристаллы потихоньку занимали свои позиции; нити разных цветов пролегали от пола до полотка, а вежливость закончилась у всех присутствующих.

– Война за прекрасную Магнолию была на два столетия раньше, вы б читали что-нибудь, молодые люди!

– Ковальски, ты б не влезал, а?

– Да чей же он был любовник?!

– Э-э, если я не ошибаюсь, там была история с коварным дядей, которого лишили магии…

– Ты ошибаешься, магии лишили тетю.

– На три сотни лет раньше.

– И не ту тетю, к тому же…