Они стояли посреди поля в лиловых, неспешно колеблемых ветром цветах. Стояли – и молчали. Впервые с тех пор, как отряд покинул крепость на краю бездны, Коулу стало по-настоящему страшно.

– Мрачное зрелище.

Евангелина не могла не согласиться с Рисом. Они подъезжали к Вал Руайо с западных холмов и теперь воочию видели то, о чем раньше знали только с чужих слов. Почти весь день им встречались толпы людей, бредущих прочь от столицы, и все эти прохожие твердили одно: в Вал Руайо царит хаос.

Известия о войне в восточных провинциях как громом поразили город, вызвав паническое бегство знати. Затем прошел слух, что императрица мертва, – первая из множества безумных россказней, которые тотчас разносились по всему городу, обрастая невероятными подробностями. И когда лорд-канцлер издал указ о мобилизации крестьянства, в столице вспыхнули бунты.

Казалось невозможным, чтобы столько событий произошло за какие-то две недели, и каждый новый слух, звучащий из уст беженцев, казался еще более диким и маловероятным, нежели предыдущие… однако теперь взорам путников явилось наглядное доказательство того, что по крайней мере некоторые из этих слухов не были досужим вымыслом.

Перед городскими воротами собралось войско – настоящее море палаток и шатров. Евангелина на глаз прикинула: здесь разместилось никак не меньше десяти тысяч человек. Дым, тянувшийся от походных шатров, казался тем плотнее оттого, что добрая половина города либо еще горела, либо совсем недавно была охвачена огнем. Густая пелена сажи и пепла затянула небо, воздух был пропитан запахом гари и – в довершение худшего – вонью пота, железа и кожи, которую источал огромный лагерь.

Дворец, высившийся на холме, был почти неразличим за пеленой дыма. Даже отдаленный силуэт Великого Собора терялся в гигантском скопище зданий, которое представляла собой столица Орлея. Единственным, что еще можно было разглядеть в этом хаосе, оставался Белый Шпиль. Он высился над обезумевшим городом, как ослепительный маяк порядка и разума.

– Городские ворота закрыты, – заметила Адриан.

Она была права. Солнечные ворота являли собой чудо архитектуры, изготовленное из железа и украшенное золотым фасадом, на котором изображалось восхождение на трон императора Драккона. Говорили, что в солнечные дни ворота эти сверкают так ярко, что могут ослепить армию врага. То был, конечно, нелепый предрассудок, однако орлесианцы относились к Солнечным воротам с известным благоговением. Как гласила старинная поговорка: «Всяк живущий в Орлее рано или поздно пройдет через Солнечные ворота». Впрочем, эта поговорка утратила смысл. В последний раз ворота Вал Руайо запирали, когда на город напали драконы. Это было ужасное событие, от последствий которого столица долго не могла оправиться. Оставалось лишь надеяться, что на сей раз ворота оказались заперты по менее катастрофической причине.