На самой Никки проявилось множество признаков старения: на руках, отмеченных старческими пятнами, проступила спутанная сеть вен, кожа больше не была совершенной и белой. Каждый шаг ощущался так, словно она сражалась с ветром времени, старости и слабости.

Позади нее пыльные люди окружили Бэннона, но тот продолжал биться и рубить на части врагов, которых было слишком много. Мрра кинулась к нему, пытаясь защитить, но подступила новая армия скорпионов, жала которых сочились ядом.

Никки сделала последний шаг и сунула руку в карман. Поглотитель жизни продолжал пить ее магию, и колдунья не могла выпустить ни огонь волшебника, ни одно из своих заклинаний. Он бы только впитал их, а потом поглотил и ее саму.

Никки достала пульсирующий желудь Первозданного древа и процедила сквозь зубы:

— Я. Тебя. Остановлю!

Поглотитель жизни раздулся еще больше, глядя на окружавших его существ. Как ни странно, он закричал в ответ:

— Это должно остановиться!

Выплеснув магию, волшебник украл еще больше жизни из мира, выжимая последние капли из воздуха, пыли и пыльных людей. Когда он истощил своих слуг, десять мумий вздрогнули, а затем рассыпались почерневшим костным порошком. Скорпионы потрескались, развалились и рухнули в пыль.

Поглотитель жизни взвыл и, извиваясь, вскинул руки в воздух, словно в последнем великом призыве. Магическая буря усилилась, и вихрь начал втягиваться в бесконечную пропасть, бывшую его логовом.

— Спаси меня, — молил он.

Никки воспользовалась этой секундной передышкой.

— Нет. Никто не может спасти тебя, Поглотитель жизни.

— Я… я… Роланд, — прошептал он.

Никки протянула ладонь, в которой держала последний желудь Первозданного древа, и выпустила толику магии, собрав вокруг себя воздух, что при других обстоятельствах не составило бы усилий. Вместо того чтобы управлять ветром или создавать кулаки из воздуха, она направила воздушный поток и послала желудь вперед. Снаряд, наполненный жизнью, пронесся по воздуху словно болт, выпущенный из туго натянутого арбалета.

Поглотитель жизни закричал, и желудь влетел в его похожий на пещеру рот, погрузившись в горло.

В твердой скорлупе последнего семени Первозданного древа содержалось средоточие жизни некогда великого первозданного леса. Глубоко внутри злого волшебника крепкий желудь треснул и высвободил поток жизни. Казалось, прорвало плотину огромного водохранилища. Энергия возрождения вспыхнула в неудержимом взрыве жизненной силы, обновления и омоложения.

Роланд издал крик, который разодрал на части саму Язву. Злой волшебник был бездонной ямой с неуемным аппетитом, ему требовалась любая жизнь, любая энергия — а семя Первозданного древа содержало всю жизнь и всю энергию. Усеянный удушающими опухолями волшебник походил на человека, который умирал от жажды, но в следующий миг начал тонуть в нахлынувшем потоке.