Когда за доктором закрылась дверь, он обратился к притихшей Терезе:

– Действительно, зачем было каждый раз вызывать врача? Разве ты не знаешь, что происходит с Жаком? Он ведь, помнится, рассказал тебе все.

– Я… – всхлипнула девушка, – на всякий случай…

– На всякий случай я попрошу мэтра наведываться сюда лично или присылать кого-нибудь из подчиненных. А доктору дай спокойно работать. Договорились?

– Хорошо, – послушно кивнула Тереза и робко поинтересовалась: – А что же теперь будет с Жаком?

– Не знаю, – честно признался король. – Но обещаю, что, как только разберусь, немедленно тебе сообщу. А сейчас я хотел бы поговорить с Жаком. Наедине. Он действительно настолько пьян, как говорит мэтресса Стелла, или с ним все же можно общаться?

– Попробуйте. Мне сложно судить, он ни с кем общаться не желает. Даже со мной. Может, с вами станет.

– Хорошо. Я сейчас поднимусь к нему и попробую. А тебя попрошу нам не мешать, никого не пускать и никому не говорить…

– Я знаю, Жак меня уже предупредил.

– А госпожу доктора он предупредить не забыл?

– Я сама ее предупредила. Как Жак просил – чтобы никто не знал, что с ним происходит на самом деле.

– Очень хорошо. Где он – в спальне или в кабинете?

Жак был в спальне, и не просто в спальне, а лежал в постели, укрывшись с головой одеялом. Одеяло часто и мелко вздрагивало, и из-под него слышались сдавленные всхлипы – Жак оплакивал свою несчастную загубленную жизнь, предавшись алкогольной депрессии. Или еще не успокоился после очередного приступа. В любом случае его величество трудно было остановить такой мелочью. Он придвинул поближе к кровати стул, неторопливо уселся на него верхом, по привычке подперев подбородок кулаком, и достал трубку, что предполагало долгий и неторопливый разговор. Жак притих под одеялом, видимо услышав звуки перестановки мебели в непосредственной близости от себя, однако высовываться не торопился. «Не узнал, кто это, – подумал король, – и боится упреков в трусости».

– Это я, – сказал он. – Вылезай. Надо поговорить.

Край одеяла приподнялся, и на свет божий высунулся распухший и покрасневший от частого утирания нос. Затем растрепанный чубчик и глаза, такие же красные и распухшие, как и нос.

– Ваше величество…

– Ну а кто же еще? – Король выпрямился и занялся традиционной процедурой закуривания. – Довольно плакать, вылезай и приведи себя в порядок. По окончании приступа остаются какие-либо последствия? Я имею в виду – кроме испуга? У тебя что-нибудь болит?

– Нет…

– Тогда почему ты валяешься в постели? Неужели это чем-то помогает?