– Дождусь, – решил Мафей. – Только я все равно не усну.

– Значит, выпей еще, – посоветовал Кантор. Словом, они и не заметили, как опохмел плавно перешел в новую попойку, которой юный эльф выдержал ровно двадцать четыре минуты. После этого он все-таки уснул, свернувшись калачиком на диване и оставив Кантора наедине с измученным страхами королевским шутом. Некоторое время они просто молчали, дружно уставившись на огонек свечи. Первым не выдержал Жак. Он вообще не отличался особой выдержкой.

– Что молчишь? – угрюмо спросил он, поправляя расхристанный халат. – Хочется сказать гадость, но неловко, потому как пьем вместе? Ну не стесняйся, я не обижусь. Скажи, что я трус, тряпка, не мужик, как у вас там, в Мистралии, говорят – «яйца потерял с перепугу»… Можешь говорить, что хочешь, мне начхать, что ты скажешь. Мне все равно страшно.

– Да ничего я не скажу, – пожал плечами Кантор. – Такие вещи говорят в двух случаях: когда хотят обидеть и унизить или когда нужно растормошить и спровоцировать на какое-то действие. Унижать тебя я не хочу, тем более что мне кажется: дальше некуда, а сделать ты все равно ничего не можешь. К тому же тебе начхать, как ты выразился. Так что сиди, бойся дальше.

– Сижу, – вздохнул Жак. – Боюсь. Я не умею, как вы с Элмаром, – нос к небу и грудью на копья… или как там в той песне…

– А что тут уметь? – пожал плечами Кантор. – Думаешь, другим не страшно? Всем страшно. И Элмару тоже. И мне тоже бывает страшно, но я молчу об этом и не валяюсь в истерике. В этом нет ничего особо сложного, надо только не терять разума от страха и следить за языком и выражением лица. И никто не догадается, как тебе страшно, и не назовет тебя трусом и тряпкой. Просто тебе неважно, что о тебе скажут, вот ты и не даешь себе труда скрывать свой страх.

– У меня не получается, даже когда пытаюсь… Даже когда важно. Советник тогда, помнится, заметил, что я его боюсь, и принялся по этому поводу развлекаться… ну ты же помнишь… Я так старался не подавать виду, что боюсь, думал, отцепится, все равно не получилось.

– Хочешь совет?

– Показать кому-то два пальца? – невесело усмехнулся Жак.

– Научись ненавидеть.

– Вряд ли. Если уж там не научили…

«Это верно, – подумал Кантор. – Меня, к примеру, именно там и научили. А то я тоже добрый такой был, жизнерадостный и никакую обиду дольше вечера не помнил…»

Он замолчал, задумался, и этим немедленно воспользовался внутренний голос.

«Поговори с ним, – стал подталкивать он. – Ты же давно хотел, как раз подходящий случай. Он сам начал».

«Отвали!» – огрызнулся Кантор. Исключительно из вредности, ведь поговорить с Жаком давно хотел. Но слушаться своего бестолкового внутреннего голоса?