Кантор только головой покачал. Полоумные переселенцы! От вида крови в обморок падают, а в демонах ничего страшного не находят! А он-то еще гадал, один ли он такой извращенец… Может, сам он тоже переселенец, с кем-то в младенчестве перепутанный?

– Я все-таки попробую, – сказал Кантор. – Нет, лучше короля попрошу. Откажет так откажет, а вдруг для блага короны да и согласится. И еще в одном месте спрошу, есть у меня кое-какие концы…

– Спроси, – вздохнул Жак. – Чем черт не шутит, а вдруг… Налить тебе еще?

– Пожалуй, хватит. А то опять напьюсь, как вчера, а Ольга не любит, когда я напиваюсь. Во всяком случае, когда без нее.

– А какая нормальная баба это любит? Меня Тереза тоже каждый раз воспитывает.

– Разве Ольга нормальная?

– Смотря в чем… – снова вздохнул Жак и потянулся к бутылке. – А я все-таки выпью. Может, хоть засну. Когда спишь, не так страшно.

– Это хорошо, – отметил Кантор.

– Что – хорошо?

– Что не страшно, когда спишь.

– А как же может быть страшно, когда спишь? А, ты про свои сны?

Кантор кивнул, повертел в руках пустую рюмку и отставил подальше.

– Жак, а тебе никогда не снится?.. – Он не договорил, что именно, но Жак понял.

– Почти никогда. Ну изредка, как вспомню, задумаюсь… Той зимой, после Мафеева сна, часто снилось, потом перестало. Теперь опять начало. Хотя если напиться… вусмерть… проваливаешься, как в яму, и никаких снов… А тебе не помогает?

Кантор махнул рукой:

– Спьяну или там с фанги мне еще хуже гадости снятся.

– Выходит, ты всю жизнь так мучаешься и никакого способа нет? – ужаснулся Жак, прямо весь вперед подался от сочувствия, многократно усиленного выпитым самогоном.

– Есть. Нашел недавно.

– Какой?

– Ольга.