— А-а… — он медленно, холодно закивал. — Ясно, — отвернулся, злобно пнул ногой какой-то камешек и что-то процедил под нос. Зашуршала трава — это он поднялся, снова встревожив светлячков, и отряхнул одежду. Я вскочила следом, как ошпаренная, и едва ли не вцепилась в его плечи. Он несколько раз кивнул и скованно, сквозь зубы процедил: — Всё надеешься на любовь этого морального урода, — и скосил глаза в сторону костра. Я не проследила за его взглядом и только шагнула ближе.

— Тим.

— Что?! «Не начинай, Тим», да? — злобно выпалил он.

— Снова нет, — я выдавила улыбку и коснулась его плеча кончиками пальцев. — Не злись, Тим. Не злись на мои чувства. Я тебя понимаю. Я чувствую к нему то же, что, думаю, и ты ко мне. Тебе ли не понять? — Но он перехватил мою руку. Его взгляд застыл на моём запястье, где белела метка Ост-Индской компании. Что-то в нём переменилось ещё больше, и лёгкий страх сковал тело. Я предприняла попытку выдернуть руку из его хватки, но не удалось. Впервые осозналось, насколько он сильнее меня. Взгляд Тима почернел до оттенка ночи, с большим трудом оторвался от клейма и поднялся к моему лицу.

— Чувства, значит? — он резко оттолкнул мою руку. — Кажется, я кое-что пропустил. Ты не говорила об этом, — он скосил глаза на моё запястье. — Почему? Потому что не хотела давать повод новому осуждению твоего ненаглядного Воробья. Это ведь из-за него? Он виноват в том, что тебя клеймили! Этим самым он перечеркнул твою жизнь!

— Тим! — голос сорвался на суровый крик. — Да. Меня клеймили. — Постаралась успокоиться, но не удалось. Говорить спокойно, когда всё внутри кипит невозможно. — Да, мы попались не без заслуги Джека, НО! Винить его можно было бы, если только он сам тем временем сидел бы в борделе и хлебал ром! Но нет! Он тоже был там! Ему грозила участь намного страшнее — его должны были повесить! Повесить, Тим! Люди могут жить с пиратски клеймом, а с переломанной шеей нет, как знаешь! И после этого ты не понимаешь, почему я его каждый прощаю?!

— Я не могу понять то, что пониманию не подлежит! — он импозантно взмахнул руками. — Уже совсем помешалась на своём Воробье! Он же не сделал для тебя ровным счётом ни-че-го! Ты для него лишь способ — очередная лазейка — чтобы добиться своих целей! И, я тебя не понимаю, — он всплеснул руками: — Ты то выгораживаешь его, то публично высмеиваешь!

— Сложно понять, как вести себя с человеком, который не держит, но и не отпускает, — я протяжно выдохнула в попытке утихомирить гнев, пожала плечами и повернула голову к костру. — Но как бы ни казалось со стороны, я многим ему обязана. Безусловно, руки помощи он мне не протянул. Но зато дал понять, что у меня есть свои. Но, знаешь, кое в чем ты прав. — Я проследила за светлячком, вылетевшим из сухой травы, и когда он потух где-то вдали, обернулась к Тиму, чувствуя, как губы трогает улыбка: — «Маяки не бегают по всему острову, выбирая кого бы спасти. Они просто светят». А насчёт нас… — я сникла и смущённо покопалась носком сапога в земле. — Знаешь, мне бы очень хотелось ответить взаимностью… — я набрала в грудь побольше воздуха и шумно выпустила его через ноздри, прежде чем решилась поднять голову. — Но я не могу сказать о тебе того, что могу сказать о Джеке. Нет, Тим. Я тебя не люблю.