Пока Стивенс упивался его яростью, я спохватилась. Ладонь бесшумно нащупала рукоять кинжала над плечом. Несколько расшатывающих движений, рывок — и клинок вырвался из планшира. Я поднялась с колен и движениями дикой кошки посеменила к Стивенсу со спины. Любой скрип доски под ногой мог повлечь за собой полный провал, поэтому приходилось ступать едва ли не на кончиках пальцев. Сердце колотилось барабаном, грозя пробить грудную клетку. Дыхание застыло где-то в горле. Взгляд приметил золотую цепь на шее Кристиана. Я перебрала пальцами, как по клавишам фортепиано, готовясь к решающему движению. Джек за его плечом едва заметно кивнул головой, зажигая в душе пламя уверенности. Бросок вперёд — я вцепилась в цепь и мощным движением сдёрнула Амулет со Стивенса. Тот подпрыгнул от неожиданности, на автомате развернулся, но не успел выставить руку с оружием, как я нанесла удар ногой в живот. Его согнуло пополам, и в довесок я догнала его голову ударом эфеса. Стивенса откинуло к мачте, ударило о неё всем телом, и он медленно сполз на пол.

— Ха! — триумфально воскликнула я. Из руки выдернули цепь Амулета. Я изумлённо хлопнула глазами, глядя на пустую ладонь — и тут же обернулась, едва успевая подставить клинок: на меня обрушилась сабля Анжелики. Амулет в её левой руке забавно болтался при каждом выпаде, однако это в свою очередь увеличивало шанс ухватиться за него — стоит лишь чуть изловчиться.

Анжелика гоняла меня по палубе, как дикий зверь, изматывая и без того вымотанный организм бесконечными атаками. Что и говорить — с одним кинжалом против сабли не попрёшь. Наконец, удалось блокировать выпад, поднырнуть под её руку и схватиться за Амулет, но её оружие мгновенно ушло с блокирующей позиции и нещадно резануло по предплечью. Крик вырвался громкий, кинжал стукнулся о палубу — и носок сапога Тич пнул его с юта. Я попятилась, прижимая к себе раненую руку. Глаза невольно заслезились от ужасной боли — будто половины руки лишилась. Спина коснулась резного акростоля. Путь отхода был отрезан. Взгляд судорожно заметался меж лиц: отчаянной, тяжело дышащей Анжелики, направляющей саблю к моему горлу; лихорадочно соображающего Джека, придавленного снастями; Стивенса, приходящего в себя у подножия бизань-мачты. И Тима, поднявшегося на ют. Его покрасневшие глаза в растерянности бегали с человека на человека, а свежая кровь, капающая с сабли на его сапог, стекала и собиралась в щелях палубного настила.

— Тим! — сбиваясь на тяжёлое дыхание, крикнул Джек. — Ну же, парень, чего ты стоишь?! Убей его! — и указал взглядом на Стивенса.