Мэтью знал: больше всего Диана боялась, что кто-то, кого она любит, уйдет из жизни, а она не успеет должным образом проститься. Но происходящее в доме на Вустер-сквер отчасти было страшнее смерти.

– Побудь с Мириам, – сказал Мэтью, целуя жену в одеревеневшие губы. – Я скоро вернусь.

– Он же так замечательно себя вел, – вздохнула Диана.

За неделю, проведенную Джеком в Нью-Хейвене, приступы бешенства крови повторялись все реже и не с такой силой. Мэтью поставил его в строгие рамки. Джек и сам понимал, чего от него ждут.

– Мы знали о неизбежности откатов назад, – сказал Мэтью, поправляя Диане шелковистую прядку. – Теперь ты, конечно, не заснешь, но хотя бы постарайся отдохнуть.

Мэтью беспокоило, что Диана будет ходить из угла в угол и смотреть в окно, ожидая его возвращения и новостей.

– Пока ждешь, можешь почитать. – Мириам достала из сумки толстую пачку листов. Она пыталась говорить в своей привычной суховато-деловой манере, но горьковато-сладкий запах гальбанума и граната был намного сильнее. – Здесь все, о чем ты просила. Я добавила еще несколько статей. Возможно, они тебя заинтересуют. Все исследования Мэтью о волках, а также классические материалы о воспитании волчат и поведении стаи. Для современных родителей-вампиров это примерно то же, что доктор Спок для теплокровных.

Мэтью удивленно повернулся к жене. Диана заинтересовалась волками. Покраснев, она взяла у Мириам статьи:

– Мне нужно понять особенности вампирской семьи… Иди, не задерживайся. Передай Джеку, что я его люблю… Если сможешь, – добавила она дрогнувшим голосом.

Мэтью молча сжал ее руку. Он не хотел давать никаких обещаний на этот счет. Джеку надлежит понять: общение с Дианой зависит от его поведения и одобрения со стороны Мэтью.

– Подготовься, – шепнула Мириам, когда Мэтью проходил мимо. – Мне ровным счетом плевать, что Бенжамен – твой сын. Если после всего, что ты увидишь, ты не убьешь Бенжамена, я это сделаю сама.

Невзирая на поздний час, свет горел не только в доме Галлогласа. Такова особенность университетских городов, к числу которых принадлежал и Нью-Хейвен. Большинство «сов» на Вустер-сквер словно ждали, что к ним заглянут на огонек. Они работали с отдернутыми шторами и поднятыми жалюзи. В отличие от них, все окна вампирского жилища были плотно зашторены. О том, что внутри не спят, можно было догадаться лишь по узким полоскам золотистого света, пробивавшимся по краям окон.

Свет в доме Галлогласа был мягким и уютным. Хозяин обходился минимумом личных вещей. Мебели тоже было немного: в основном из эпохи датского модерна, с редкими вкраплениями антиквариата и каких-нибудь ярких штучек. На полу валялась одна из наиболее дорогих сердцу Галлогласа реликвий – красный потрепанный флаг британского торгового флота. В XVIII веке они с Дэви Хэнкоком сняли этот флаг со своего любимого торгового судна «Граф Пемброк». Затем корабль подвергся переделке и был переименован в «Индевор».