– Дитя мое…

Филлиам, бард! оторвался от рукописи. Брат Дженитиви, коллега и соперник, уставился на писателя налитыми кровью глазами. Стрела, вонзившаяся в грудь старика, медленно качалась в такт все более рваному дыханию.

«Разве кровь может капать с оперения?» – удивился Филлиам.

В его мир, грозивший вот-вот рассыпаться в прах, вторгся истошный крик Лодин, бывшей сестры.

* * *

– Вот так ты начать собираешься?

– Пусть знают, насколько опасна наша миссия.

– На кону судьба мира. Они и без тебя знают, за что взялись.

– Старик, может, дашь мне поработать?

– Я сейчас вас обоих пырну.

– Ладно, ладно, твоя взяла. Начну с са-амого начала.

* * *

Филлиам, бард! сидел в кафе в Вал-Руайо. Три часа дня, только-только спал полуденный зной. Филлиам вполуха слушал издателя, прекрасно зная, что жалобы на упавшие продажи продлятся до конца обеда. «И это в лучшем случае», – с горечью подумал он. Филлиам предпочитал общество людей, приходивших ради доброй выпивки, а не ради жалкого бокальчика вина после трапезы.

Филлиам разительно отличался от собеседника, одетого в роскошный наряд в деловом стиле. Ничто в образе писателя не раскрывало, что в его жилах тоже течет знатная кровь: худощавый, с пепельно-каштановыми, по-мальчишески нечесаными волосами, одетый в стильный и удобный доспех из литой кожи. Настоящая военная форма, только карманы набиты не солдатским жалованьем, а тетрадками и пузырьками с чернилами. Во всяком приличном гильдейском доме Филлиам то и дело ловил на себе косые взгляды, хотя сам не находил в своем наряде ничего смешного. Бард! одевался – и писал – для народа.

Но сейчас он честно следовал профессиональному этикету, хотя высокое общество ему явно претило. Писатель безропотно сносил колкости издателя и регулярные тычки указательным пальцем в свою сторону. Писатель знал, как вести себя, когда на кону лежат деньги.

– Бла-бла-бла, новые течения…

Знакомая жалоба. «Но если следуешь течениям, – мысленно отпарировал Филлиам, – значит не отрицаешь, что отстал от жизни».

– Ля-ля-ля, убери «барда!» из имени.

Еще одна любимая фраза. Следовать совету Филлиам не планировал: титул придавал его образу зловещий оттенок, что очень ценили поклонники.

– Бла-бла-бла, экспедиция в недра Империи…