— Она давно уже умерла, прадедушка! — подала голос из тьмы вампирша.

— Да тля, забываю все время… — загрустил Кеннис. — Блеваный Бриар. Такая была империя… и такая женщина… Я любил ее…

Гигантский василиск издал устрашающий утробный клекот. Тот загулял эхом в сводах пещеры. Чудовище схватило что-то со стены, проглотило… а потом клюнуло Кенниса в голову.

— А вот ты выжил каким-то образом, — невозмутимо сказал тот. — Знаешь, сколько ему лет? Это самый старый василиск в мире. И при этом еще и самый тупой. Невероятно, но факт.

— Иногда результаты гонки на выживание могут быть ошеломляющими, — согласился Яркен.

— Да. Посмотри на меня. Я мог быть властелином мира… я им и был когда-то. Хорошие были времена…

— Не сомневаюсь, — учтиво сказал Яркен, незаметно сделав еще шаг назад.

— Пятишься, — пристально посмотрел на него Кеннис. — Передумал? Не хочешь становиться… как я? Великий волшебник испугался?

— Я не испугался. Просто решил, что лучше проторю свой путь, чем пойду уже проторенным.

— А, это правильно. Первопроходцы получают самое лучшее. Главное — удержать.

Кеннис тяжко вздохнул. Тварька наклонил к нему огромную голову, и два древних старца ожесточенно уставились на Яркена.

— Проваливай тогда, раз передумал, — злобно сказал вампир. — Я хочу спать. Я теперь в основном сплю… я слишком много умирал…

— Мне вдруг стало интересно, — перебил Дегатти. — Куда попадают вампиры после смерти… окончательной смерти? Сразу на Кровавый Пляж? Или куда-то еще? Ты наверняка знаешь.

— Да уж я-то знаю, — ухмыльнулся Янгфанхофен. — Парифатские вампиры попадают к нам. В Банк Душ. Пополняют счет Совиты. Это же именно она — первоисточник вампиризма. Принцип пирамиды, все потомки Кенниса принадлежат ей с потрохами.

Шагая обратно к свету, Яркен размышлял, что такой вариант для него неприемлем. Собственно, окончательное решение он принял, еще когда увидел вампирский пир. Вампиры слишком похожи на живых. И слишком стараются таковыми оставаться.

Да и вообще сама идея поддерживать жизнь благодаря жидкостям из человеческих тел — мерзких человеческих тел! — это путь в никуда, это тупик. Дело даже не в самих жидкостях — дело в зависимости. Бессмертие будет обременено паразитизмом. Похищением чужой праны. Это не освобождение от оков смертности, а в каком-то смысле еще большее закабаление.