– Уговорил, – вздохнул я. – Но я с себя снимаю всю и всяческую ответственность.
Родитель только отмахнулся и спросил:
– До машины за фотографиями Владимира послать? Я досье на всякий случай с собой захватил.
– Не надо. Если будут трудности, скажу…
В этот раз настроиться на образ батюшки Владимира у меня получилось с трудом, организм с новыми нагрузками ещё справляться не научился…
* * *
Слова вечерней молитвы застыли на языке отца Владимира. Не понимая, откуда именно идёт атака колдуна, батюшка тем не менее накинул на себя колокол и постарался слиться с окружающим городским фоном, но это ему не сильно помогло – чужое волнообразное внимание все сильнее проникало в каждую частичку его сознания.
Немного придя в себя и справившись с первым приступом паники, Владимир вдруг осознал, что чужое воздействие носит скорее изучающий характер, чем враждебный, а потом пришло и осознание, кто именно проявляет подобный интерес.
– Покойный Мефодий был прав, – пробормотал батюшка, – вот и до нас у Алексей Александровича руки дошли…
Владимир громадным усилием воли окончательно взял себя в руки, перекрестился и, вспомнив, где остановился, продолжил молиться, прекрасно зная, что молитва является в подобных случаях прекрасной дополнительной защитой сознания…
* * *
Великолепному самообладанию батюшки Владимира можно было только позавидовать, хотя он явно должен был почувствовать мой вполне дружелюбный изучающий настрой, которым я попытался компенсировать просьбу отца. А вот у этой тварины Бирюкова самообладания точно не хватит, он, падла, сейчас на лютой измене сидит…
Образ батюшки Олега внезапно возник перед глазами,
Ах ты, тварь еб@ная!
И потянул образ Бирюкова внутрь себя ещё сильнее…
Ненависть пропала, зато страх резко усилился!
И тут внутри меня промелькнула мысль, вернее, тень мысли о том, что почему-то Бирюкова мне убивать нельзя.
Всегда послушная