— Я скоро вернусь, — сказал я. — Но… если кто и может о себе позаботиться, то это Ларк. Я ей не нужен.

— Как по мне, вы были нужны друг другу много раз, — она взглянула на меня. — Например, в водной впадине без снаряжения?

— И близкой игре с обезвоживанием, — сказал я, не глядя ей в глаза. — А еще пару раз упал в припадке, заставляя Ларк разбираться с этим.

— Ты ожидал чего-то другого? — спросила она.

— Нет, — тут же сказал я, а потом понял, что да, я ожидал чего-то другого. Я думал, что доберусь до Утцибора и обратно, и тело не откажет.

Она подцепила пальцем серебряный шнурок на плече, где он перекрутился.

— Как по мне, поход в Феринно — еще и не один раз — значительно достижение даже для того, кому не нужно внимательно слушать свое тело.

— Если бы я был один, я бы умер на солнце, — сухо сказал я.

— Я не говорила о походе в Феринно в одиночку. При чем тут это?

Я не дал себе сказать о походе на две ночи, который каждый ученик проделывал сам, чтобы стать скаутом, но я невольно отвел взгляд, посмотрел на серебряные цветочки на ее воротнике, первую метку ранга скаута. Ее потемнели от возраста, но выделялись сильнее серебра ее значка и диадемы на лбу. Значки появлялись и пропадали, но скауты не убирали цветочки, только если они не терялись и не ломались так, что не восстановить.

Я выдержал паузу, а потом сменил тему:

— Винс сказал, что ушел из стражи, — ровным голосом сказал я.

Она сдула прядь волос с лица.

— И вовремя. Он подавал плохой пример. Я говорила ему годами, что он не обязан заниматься этим, но, как все мои дорогие дети, он меня не слушал. Он думал, что мое сердце разобьется, если он уйдет из стражи.

— Разве так не случилось?

— Земля и небо, нет. Я говорила ему, что лучше пусть он занимается тем, что любит, но он сводил меня с ума и делал себя жалким при этом.

— Но никто из нас не стал скаутами, — отметил я.

— Это ваши жизни, не моя, — сказала она. — Я всегда пыталась подтолкнуть вас к принятию ваших решений.

Я кивнул, поднял чашку кофе.

— Кроме меня.