Под утро в гуще еловых ветвей началась птичья возня, послышалось карканье. Пернатые посланцы Лешего делили печенье. Когда тронулись в путь, Ворон увидел на снегу несколько пёрышек, блестящих, впрозелень чёрных. Он вспомнил о чём-то, улыбнулся, подобрал, спрятал в кошель.

Госпожа Кука

Госпожа Кука

Лутошка всю жизнь прожил в лесу, но опытным полесовником так и не стал. Его дом был в острожке. С насиженным теплом в избяных стенах, с ухожами и прудами, поставлявшими каждодневную пищу. Конечно, Лутошке случалось на день-два покидать зеленец. Его посылали то на рассольные кипуны, то на заячьи кормовища, то к ближним соседям. Он и бегал хорошо знакомыми трущобами от жилья до жилья. Тамошние пущи давно привыкли к Лутошкиной поступи, стерпелись с его присутствием и не посягали сгубить. Оттого он не выучился слушать речи корб и суходольных боров, говорить на их языке… Чего ради себя трудить, если и так хорошо?

День за днём, ночь за ночью пробиваться всё дальше за Смерёдинку оказалась сущая гибель. Опоздав к становищу переселенцев менее чем на сутки, он уже и не надеялся эти сутки нагнать.

Зато самого Лутошку нагнали волки.

Он их так и не увидел. Просто напал в лесу на следы, ума хватило понять, что не собачьи. Той ночью Лутошка спал на дереве, привязавшись к стволу. Без конца вздрагивал, смотрел вниз. Сколько ни стерёг – ни тени, ни шороха… К утру начал обзывать себя пуганой вороной. Волки бежали за переселенцами, надеялись поживиться объедками, задрать упряжного пса… Когда рассвело, острожанин пригляделся как следует. Если верить следам, кругом дерева всю ночь хороводила голодная стая. Ждала, не свалится ли обессилевшая от холода пища.

Лутошка руками и ногами ухватился за ствол, едва не решился здесь и остаться. Однако это была бы вовсе верная смерть, причём бесславная и обидная. В Чёрной Пятери его, по крайней мере, выучили не сдаваться без боя. Рыжак спустился по обломкам ветвей, нацепил лыжи, повесил под руку самострел… понёсся вперёд, как от переимщика удирая. «Не тронь, не спущу!..»

А глаз сам выискивал впереди нависшие сучья, развилки, согнутые стволы: куда взлететь, если что.

Вечером ему попались две берёзы бок о бок. Та, что побольше, манила гостеприимной рассохой. Было ещё совсем светло. Лутошка с сожалением оглянулся, побежал дальше. Однако вскоре начался сплошной мелколесок – краю не видно. Поняв, что спасительного насеста может не доискаться, Лутошка сжал судорожно задробившие зубы, повернулся, бросился по своему следу обратно… Ему показалось, в темнеющей чаще что-то неохотно отпрянуло…