Кощеи витязей трепетали и чтили. Спорили меж собой, кому в очередь их санки тянуть. Бранились с Непогодьем: тот от самой Шепетухи вёз для Светела еловую плаху. Не передавал никому.

Светел всё поглядывал на отрубок. Стоя с топором в руках над разгроминой, он ведь вспомнил две ёлки у Светыни, росшие то ли из одного корня, то ли из двух. И, как когда-то, снова привиделось: вот падает старшая… свергается, защищая меньшу́ю…

Помедлив рубить лежачий ствол, Светел обошёл громадный царь-пень.

Ладонью тронул корни, местами неотличимые от камней.

Прислушался, как не все люди умеют.

Уловил медленный, далёкий ток жизни.

И не сдержал порыва, перелил в жилы дерева щедрую толику золотой солнечной силы: «Ты встанешь. Стройным стволом, пушистыми ветками. Вновь коснёшься головой неба…»

Кто бы теперь ещё посоветовал, как подступиться к дару Хозяина? Какие гусельки вытесать, чтоб вековые гулы не расточить?..

С высокого берега даль не так распахивалась, как с Шепетухи, но тоже – любо глазом окинуть. Дружина претила поезду растягиваться, подгоняла, скучивала, как пастушьи псы стадо. Дорога, хоть и бугрилась задулинами от прошлых метелей, всё-таки лежала свободная от казнящих гор и оврагов. И не заплутаешь: без следа идти можно, без провожатых. Справа утёсистые обрывы, по левую руку торосы, что крепостная стена. Светел всё ждал страшной волны, ломающей многолетние льды, как яичную скорлупу. Пока окоём оставался тих и спокоен. Светел крепко подозревал: море придёт, когда он отвернётся или уснёт. Более опытные витязи морщились. Хороша война за горами! Им случалось удерживать поезда, в суматохе лезущие на скалы.

– И так здесь как в захабе, – тревожился Сеггар. Он боком сидел на кощейских санях, крутил в руках большую витую раковину. – А что в пережабине будет?

Гуляй посоветовал:

– У пережабины давно пора городок сладить. Ради присмотру.

– За проход мыто взимать, – продолжила Ильгра. – А воеводой Ялмака посадить. Может, он там стены уже водой поливает?

Они подсаживались на сани, когда удавалось. Берегли силы для возможного боя. Это понимали все, кроме Зорка, Котёхина отчима и части походников, видевших богача хозяином поезда.

– По мне, – сказала Ильгра, помолчав, – гонца бы послать…

– Куда? – обернулся Гуляй.

– К Сенхану. За подмогой.

– А придёт? Сенхан-то?