– Сказывают, хуже тварь завелась: Ворон! Уж пошлют на кого, вовсе нету спасения. Слово крепкое возгласит во имя Мораны, стрелы сами летят, свой своего копьём порет, дом пожаром занимается. Сильна Владычица!

– Самовидцы хоть есть? Или опять слухи одни?

– …А кого обречёт, на портах чёрное пёрышко объявляется.

У Светела больно сжалось в груди. Перед глазами встала вьюжная предрассветная мгла. Детскому плачу отозвались кугиклы, вереницей побрели озябшие человечки. Совсем маленькие и побольше. Один, упрямый, долговязый, нёс на спине малыша.

Кувырнулась в воздухе, понеслась прочь недобрая птица.

«Кто из вас жестоким Вороном стал? Кто кожу на левую сторону вывернул и снова надел?..»

Человек легко верит тому, во что очень хочется верить. И ещё – тому, чего боится хуже всего. «А если…» Догадка была слишком страшной. Невозможно к такой даже присматриваться. Берегись её на свет допускать, не то приживётся. Светел шагнул вперёд:

– Мир на беседе, гости почтенные… Он какой? Видели его?

Важные торгованы повернулись к юнцу:

– Кого ещё?

Светел сглотнул.

– Ворона.

Его смерили недовольными взглядами:

– Послали Боги беседничка…

– Чего от дикомыта необычливого ждать.

– Беги себе, вежества прикупи, – надменно посоветовал первый.

Светел ушёл от них, даже пустого извиненья забыв попросить. Казалось, что-то страшное пролетело мимо, не зацепив.

«Почему к дружине на развед не спешу? В Торожихе небось бегом сорвался…»

Опёнок брёл мимо лотков, ни на чём не останавливая взгляда, очень смутно слыша крики торговцев. Только попятился от возка с мороженой птицей. В беспутном Левобережье среди битых гусей, чего доброго, лебедя можно было найти.