«Охлёста?..» Светел поморщился. Вот сейчас белянушка расплачется, убежит. Кувшинчик наземь метнёт. С такого оговора молоко вправду на языке прогоркнет. Догнать… утешить…

– Экая ты злая, тётенька, – усмехнулась красавица. – Я же всему торгу не объявляю, что ты козу у отхожего места пасёшь, погаными вениками кормишь.

Светел наблюдал в немом восхищении. Девка выглядела ему ровесницей, но он-то давно удрал бы с пылающими ушами, а она!.. Сразу две бабы возгнушались товаром, отошли от лотка. Молочница приобиделась, завизжала:

– Околотница! Ступай с дикомытами на их свадьбе гуляй! Может, позарится какой!

Люди ожидаючи повернулись к белянушке.

– Ты-то с мужем советно да благоверно живёшь, – отмолвила та. – Поди, разницы не ведает, где ты, где коза…

Взялась вдруг пятернёй за лицо, приплюснула нос, сдвинула уголки глаз, вытянула губы. Позоряне захохотали, стали указывать на молочницу:

– А похожа до чего! Только рог не хватает!

Девка спрятала кувшинчик за пазуху, повернулась, ушла. Светел не думая потянулся следом. Перемолвился бы с душой-разумницей, да удостоит ли?..

Он так и притопал за девкой к невзрачному шатру, стоявшему на краю зеленца. Рядом теплился костерок, огородом стояло несколько санок, сидели походники. Серые, взъёрошенные против нарядных торжан. Они с первого взгляда показались Светелу страшно измотанными. Словно одолели невмерный путь, да всё впроголодь, да под гнётом злосчастья.

Светел увидел: красёнушка вдруг напряглась, превратилась в стальную плеть, изготовленную для боя. Лишь тогда обратил внимание на двоих бородачей, грудь в грудь стоявших между санями. Оба выглядели бывалыми путешественниками. Только один красовался в суконном охабне с длинными прорезными рукавами, второй – в заплатнике грубого портна.

– Из милости жалую, а ты ещё недоволен? – брезгливо спрашивал приодетый.

Рука в мягкой пятерчатке держала кожаный кошелёк. Его супротивник был меньше ростом, зато раза в полтора просторней в плечах. Таких люди называют ширяями. Он ответил:

– Довольство тешить мне незачем. О чём договаривались, того хочу!

У богатого плеснули за спиной опрятно связанные длинные рукава.

– Да за что тебе платить? Злые дикомыты с ножами не натекли, а вот на торг я по твоей милости припоздал. Горестный убыток терплю!

Ширяй угрюмо ответил:

– Дикомытами я тебя не пугал. А коли бояться нечего и от нас тягость одна, сам собой обратно иди.

– И пойду! А тебе платы не дам и другим платить закажу!