(Легенда давно забыта, ее запись сохранилась лишь в дневнике Крысолова Йена. На полях – пометка: «Локки не мог уйти, не оглянувшись! Это обнадеживает». )

Не стоит людям попадать в гиблый лес, а только живые не ведают грядущего страха, а мертвые уже не могут ничего изменить. Через лес не проложено троп. Каждый торит свою, а она – ускользает, петляет, норовит сгинуть. Тут уж кто кого осилит: тропа путника или путник тропу.

Жил-был сын купца, богатейшего на все долины и перевалы большой Кьерской гряды. От рождения наследник отцовских трудов ел с золотой тарелки, за всю жизнь он ни разу не высказал слов благодарности. Когда батюшка умер, он спустил богатство удивительно быстро. Хотя чему удивляться? Семейного дела не знал, людей не умел ценить, трудиться не желал. Разбазарив кровное, наследник не поменял привычек и жил в долг… а, как пришел срок отдавать, спрыгнул с крепостной стены. То ли пьян был, то ли блажил. «Ваш убыток – ваша забота», – так он крикнул напоследок.

Под стеной скалились камни. Падение, удар… и вмиг все поменялось для должника. Кругом встала вязкая тьма, подобная туману в непроглядной ночи. Чуть приметно светились заросли по опушке. Должник ощупал камни под ногами. Понял: позади – пропасть! Нет иного пути, кроме этого – сквозь колючий шиповник и паутинные полотнища. Должник усмехнулся победно: нет погони! Получается, он всех обманул, и теперь никто не востребует плату по счетам. Вязкая тьма молча впитала людскую усмешку. Выждала… и вот за спиной должника что-то шевельнулось, вздохнуло. Оно было огромное. Ужасное в своей непостижимости. Осознав его, должник завизжал и помчался опрометью, запрыгал зайцем, раздергивая по нитке не одежду – саму душу. Черный лес впитал ее… без следа. И стало тихо в гиблом лесу. Совсем тихо. Как обычно, впрочем.