Внизу мелькнул замок Ларагон, я заставила себя взглянуть – ничто там не движется, кроме каких-то темных птиц, – и отвернулась, зная, куда полечу дальше. Еще взяла к западу – справа вдали замаячили горы – и содрогнулась, как это ни странно. Всегда любила горы (нет, на лыжах плохо катаюсь, но мастерски сижу на веранде, попивая подогретое вино). Чем ближе к горам, тем сильней ёжусь. Как будто… идешь одна ночью и нюхом чуешь, что тебя кто-то преследует, или…

Ох, нет. Как при первом ночном духовном визите в замок Маккаллан, где впервые почуялось присутствие злых демонов-фоморианцев. Я попыталась успокоить тяжело забившееся сердце, оглядываясь вокруг и не видя Сторожевого замка. Зависла у начала горного хребта, не приблизившись к замку, снизилась, внимательно осмотрела неровную каменистую почву. В сумерках плохо видно. Поплыла к первому крупному пику…

…и сердце заледенело.

Горный склон и маленькая долина кишмя кишат мерзкими тварями. Хотя крылья не помогают в гористой местности, они движутся быстро, беззвучно, похожие на рептилий в угасающем свете.

Найди его, – мысленно прошептала богиня.

Тело еще спустилось, поплыло над головами предводителей. Сверху не различишь, кто есть кто, все они одинаковые. Крылья наполовину расправлены, головы наклоняются набок, глаза ищут, куда ставить пятки, фигуры высокие, скелетообразные, Нуаду среди них отыскать невозможно.

Огорченная, не зная, что дальше делать, я набрала в грудь воздуху и проорала:

– Эй, Нуада! Где ты, хрен сладкий?

Знакомое чудовищное шипение вырвалось у одного вожака, который резко замер, и следующая за ним шеренга споткнулась, остановилась, озадаченно засуетилась, пока Нуада вглядывался в воздух у себя над головой. Я спустилась, зависла почти прямо за ним, послав Эпоне безмолвную мольбу унести меня, пока он не увидел.

Не бойся, Возлюбленная.

Затаив дыхание, я потянулась вперед и шепнула ему в самое ухо беззвучным мысленным голосом:

– Меня ищешь? – Тело сразу взмыло, и очень хорошо, ибо Нуада круто развернулся, хватая когтями пустой воздух.

– Разуй глаза, старичок! – Тело затрепетало, частично проявилось, глаза Нуады превратились в щелки. Его компаньоны тоже увидели, судя по реакции. Я и сама себя оглядела – опять голая. Заскрипела зубами, но ничего, что голая, поскольку тело просматривается насквозь. По крайней мере, так я себе сказала.

– Мы идем, женщина, – брызнул слюной Нуада.

– Молодцы. – Я послала воздушные поцелуи его ухмылявшимся компаньонам, и он зарычал. – Кентавры ждут вашего поражения не меньше, чем я.