– Еще бы, – без всякой ложной скромности подтвердила Виктория.

И кайман хорош. В книжках пишут правду – иногда до того проголодаешься, что съешь все, что попадется под руку.

Перед уходом я осмотрела раны Кланфинтана. На голове и на груди неплохо, несмотря на отсутствие всякой стерилизации. А зашитые раны на крупе выглядят ужасно. Из них сочится кровянистая жидкость. Я забеспокоилась, тем более что Кланфинтан двигался неловко и скованно. Я велела ему постоять, снова смазала спину бальзамом.

Он заглянул мне в глаза и притянул к себе.

– Такие раны и должны сочиться.

– Ты едва ходишь!

Он рассмеялся:

– Возможно, я просто не утренний кентавр.

– Не хохми. Ты ковыляешь хуже охромевшей Эпи.

– Я все-таки старше Эпи.

Я прижалась головой к его груди там, где она не пострадала.

– Скажи правду, как ты себя чувствуешь.

Он взъерошил мои волосы:

– Хорошо. Буду двигаться лучше, когда разогреются мышцы.

– Пожалуй, поеду на Виктории. – Я оглянулась на нее, затаптывающую костер вместе с Дугалом. – По-моему, она не станет возражать.

– Я возражаю. Хочу, чтобы ты была рядом со мной. – Он поцеловал меня в макушку. – Но буду благодарен, если на круп не сядешь… – бросил на меня дразнящий взгляд, – сегодня.

Я оторвалась от него, смазывая другие раны и бормоча:

– Может быть, следовало хорошенько надрать тебе задницу.

Мы покинули остров, направились к югу в неуклонно углублявшееся болото. К счастью, вода доходила кентаврам только до коленей, максимум до боков, однако замедляла ход. Грязь засасывала копыта, как живая. Вскоре мимо нас проплыло какое-то бревно. Я заметила и завопила:

– Аллигатор!