— Далеко отсюда? — тихо спросила Коршун.

— Прилично — я нашла не сразу. Это значит, что верста точно, а там — один Бессмертный знает.

— На тебе лица нет, Мара. Возвращайся в Лореотт — а мы пойдем по следу да попробуем раздобыть хоть что-то, — Коршун осторожно отпустила ее руку, — Если не отыщем ничего — вернемся так быстро, как только сможем…

— Нет, — ведьма покачала головой, — Это нужно мне не меньше, чем вам.

— Мара, не сочти за грубость или еще за что, — Даэн почтительно склонила голову, словно ведьма была княжной, — Я не хочу тебя обидеть и в силе твоей не сомневаюсь. Но Мертволесье пьет тебя, я же вижу… И сейчас тебе опасно…

— Не опаснее, чем тебе, или ей, или ей, — Мара, по очереди указав на каждую Птицу, выпрямилась, — Нет уж, Даэн. Моя дорога будет идти гораздо дальше. И если я не сумею взобраться на крохотный холм — то что говорить об отвесной скале?

— Даэ, что ты как маленькая? — промурлыкала Атеа, но глаза ее оставались холодными, — Твоя госпожа ведьма хочеть поиграть в героиню. Видишь — про холмы да горы бает, речистая какая. Не мешай ей.

Даэн вновь проигноривала девчонку — и бровью не повела. Она смотрела лишь на Мару, и взгляд ее был тревожен. Она склонила голову к плечу, и рассеянный бледный свет лег на ее скулы, заострив их. Ведьма позволила себе несколько мгновений любоваться ею, а затем Птица долго вздохнула.

— Хорошо, как пожелаешь. Ты сможешь сделать что-то, чтоб тебе легче хоть немного стало?

— Я сейчас восстановлюсь, — заверила ее ведьма, стряхивая с себя, словно капли дождя, мертвую энергию. От собственных ощущений было не по себе: Мара буквально видела, как недовольно шипят отравленные искорки силы, скаля острые клыки и отступая — лишь для того, чтоб снова напасть. Будто змеи. И ныне колдунья ощущала себя в змеином гнезде, кишащем ядовитыми тварями. Но Даэн об этом знать было совершенно необязательно.

Дождавшись кивка Мары, Даэн подошла к ближайшему дереву и ударила Крылом сверху вниз, вгоняя лезвие в жесткий ствол и оставляя зарубку. Она отмечала их путь с самого утра — а ныне был полдень, если ощущения ведьмы не лгали. За это время их крохотный отряд прошел вдоль кромки леса почти до Гарварнской части, а затем снова возвратился практически в сердце Мертволесья. След эльфиек часто обрывался, словно кто-то выхватывал их и снова швырял в мир уже совершенно в другом месте. Мара проклинала черный лес — казалось, будто само пространство здесь искажалось, и притом совершенно не так, как в Занавесях или Прорехах Бессмертного, через которые можно было преодолевать огромные расстояния. Нет, здесь все было иным. Жизнь в Мертволесье застыла, впаянная в могильный камень, и каждый, кто попадал туда, мог тоже навек вмерзнуть в черные трещины. Заблудиться тут было проще простого, а потому Мара каждый раз безмолвно благодарила Даэн за ее зарубки.