Меред и Атеа стремительно ударили, как одна, одновременно и резко — но по-разному. Скаах, подавшись вперед и подныривая под лезвие Даэн, разгадала их маневр и снова исчезла, и посланный Марой вдогонку ей свет рассыпался золотыми бликами, так и не найдя цели.

Секунды растянулись в годы. Скаах собирала сгустки тьмы играючи, с немыслимой скоростью швыряя их в Мару и Птиц, и ведьма едва успевала творить щит, отбивая ее удары. О том, чтоб бить самой, речи уже и не шло — достать духа пытались Танцующие, и все попытки были напрасными. Ведьма чувствовала, что каждый щит отнимает у нее силы, по крупице — но и пустыня собиралась по песчинке… Так она совсем изведет меня. Улыбка не сходила с лица скаах, и в ней Мара видела смерть. Соображай, глупая! Соображай немедля! Это — лишь капля того, против чего тебе доведется выйти. Если не поймешь, как победить ее — умрешь здесь и сейчас.

Бессмертный был с ней, в ней, рядом, и Мара всей собой просила его: пожалуйста! Покажи мне, прошу, помоги мне! В какой-то момент что-то незримо изменилось в ней — будто бы время вокруг замедлилось еще сильнее, и она даже уличила секунду для того, чтоб удержать защитное поле и одновременно с тем создать колючий клубок светлой энергии. Впрочем, тот вновь не задел скаах, и дух исчез, чтоб в следующий миг появиться за спиной Мары, на расстоянии протянутой руки. Ведьма поняла, что не успеет ни обернуться, ни расширить щит так, чтоб укрыть им себя — последний раз она создала его лишь над Птицами, сохраняя побольше сил для борьбы. Это ее и сгубило.

В тот самый миг, когда острые нити холодной темноты коснулись ее плоти, прошивая насквозь и вцепляясь намертво, Мара вдруг ощутила в собственной груди солнце. В тяжелой пустоте, заполнившей ее до края, горела огненная точка, мельче песчинки, мельче василькового семечка — и ведьма осторожно коснулась ее, не совсем понимая, что делает: раньше ничего подобного она не ощущала. Горячая точка отозвалась на ее касание взрывом невероятной силы, растекаясь жидким огнем по венам и устремляясь к скаах по черным жгутам, которыми дух жалил ведьму. Существо не успело ничего понять — Мара почувствовала, как позвоночник прошивает горячая огненная стрела, как тело изгибается от силы, пронзающей ее, а в следующий миг волна света вышла за пределы ее самой. Скаах завопила, пронзенная тысячами стрел, и разом выпустила из тонких рук черные энергии. Мара не видела ее, но того и не нужно было: она знала — прямо сейчас дух обращается дымом и пеплом. Свет, разошедшийся от нее лучами, вновь сжался, возвращаясь в тело и вновь превращаясь в крохотную, практически незаметную звездочку в пустоте, а затем Мара, дрожа от невероятной силы, обернулась.