Кальдер прерывисто вздохнул.

– Все-таки жизнь имеет свойство складываться не так, как мы представляем, правда?

Хлад с легким позвякиванием постучал перстнем по металлическому глазу.

– Порой. Но не часто.

– Вообще, жизнь, если вдуматься, редкостное дерьмо.

– Лучше не ожидать многого. Может, тогда будешь в конце приятно удивлен.

У Кальдера ожидания сверзились, можно сказать, с небесной высоты в бездну, но приятным удивлением что-то не пахло. Он поежился, вспомнив поединок Девяти Смертей с отцом. Визг и рев одуревшей от крови толпы. Звон щитов по краю круга. Кольцо держащих их мрачных названных. Чтобы никто не ушел до тех пор, пока не пролито достаточно крови. Он и не помышлял, что когда-нибудь сам будет биться так же. Биться и умирать.

– А за меня щиты кто держит? – спросил он невнятно, только чтобы заполнить тишину.

– Я слышал, Бледноснег вызывался, и еще старик Ганзул Белоглазый. Кажется, еще Коул Ричи.

– Все же не смог устоять в сторонке? Как-никак, я женат на его дочери.

– Все же не смог.

– Они и щиты небось попросили для того лишь, чтоб моей кровавой требухой толпу не забрызгало?

– Небось.

– Кровь, требуха… Забавно все же. Кислое неудовольствие у тех, на кого она попадает, и горькая потеря для тех, кто ее лишается. Где же здесь середина? Скажи мне.

Хлад пожал плечами. Кальдер пошевелил запястьями, чтобы эта самая кровь притекла к пальцам. Хорошо бы продержаться какое-то время, чтоб смерть хотя бы застала его с мечом в руке.

– Совет какой-то для меня есть?

– Совет?

– Ну да. Ты ж сам боец, если на то пошло.

– Если у тебя появится возможность, не колебайся. – Хлад разглядывал рубин на мизинце. – Милость и трусость – одно и то же.

– А отец у меня всегда говорил: ничто так не показывает силу, как милосердие.