Бек судорожно вздохнул.

– Эйе. Наверно.

Он обеими руками подал Меч Мечей – длиннющую лопасть в ножнах. Зоб, подняв, бережно сунул его рядом с телом Жужела.

– Так ты его забираешь? Он завещал его тебе?

– Он завещал его земле. – Зоб понадежней пристроил железяку под одеялом, подальше от глаз. – Хотел, чтобы его похоронили с ним.

– Но как? – не понял Бек. – Это же меч Бога, упавший с небес? Я думал, он передается от одного к другому. Или он какой-нибудь… проклятый?

Зоб тряхнул поводья, поворачивая кибитку на север.

– Всякий меч – проклятье, парень. А ну пошла! – прикрикнул он на лошадь, и кибитка заколыхала вверх по дороге.

Прочь от Героев.

Именем меча

Именем меча

Кальдер сидел, глядя, как резвятся языки огня в яме.

Впечатление такое, что всю свою хитрость он использовал на то, чтобы протянуть несколько лишних часов. Именно лишних, потому что холод, голод и зуд во всех местах не прибавляли ничего, кроме тихого ужаса. И вот он сидел, пялясь через костер на Хлада, руки натерло веревкой, скрещенные ноги затекли, сырость проникала под штаны, отчего вконец закоченела задница.

Но когда несколько часов – это все, что тебе осталось, ты готов ради них на что угодно. Во всяком случае, он сделал бы сейчас не знаю что ради еще нескольких. Если б кто-то их предложил. Но похоже, никто. Подобно его амбициям, звезды в небе медленно угасали, истолченные в небесную пыль. Новый безжалостный день подкрадывался с востока к Героям. День, для него последний.

– Сколько еще до рассвета?

– Как наступит, – с ленцой отозвался Хлад.

Кальдер вытянул шею и пошевелил плечами, тоже затекшими. Всю ночь он провел со связанными руками в полудреме, где мельтешили кошмары, которые он припоминал теперь со слегка ностальгическим чувством.

– Может, ты мне хотя бы веревки на руках ослабишь? Развязать уж и не прошу.

– Как дело дойдет.

Черт, как все обрыдло. Какое разочарование. Сколь крылаты были надежды у его отца! «Все для вас, – говаривал он, одну руку держа на плече у Кальдера, другую на плече Скейла. – Вам править Севером». Какой бесславный конец для человека, всю жизнь мечтавшего стать королем. Помнить-то его будут, несомненно. За самую кровавую кончину во всей чертовой истории Севера.