Если, конечно, этот голос принадлежит его бабушке. Флакон уже начал в этом сомневаться.

Маг перешёл груду мусора и начал спускаться с южной стороны. У подножия в иссохшей земле виднелись выбоины, а в них – куда более древние останки – черепки с красной глазурью, выцветшие изображения колесниц и неуклюжих фигур в пышных головных уборах, со странными крючковатыми клинками в руках. Эти старинные образы сохранились на массивных кувшинах для оливкового масла, ухватившихся почти забытую древность, как будто утраченный ныне золотой век хоть чем-то отличался от текущего.

Это наблюдения его бабушки. Она не ничего доброго не говорила о Малазанской империи, но ещё меньше – об Унтанской конфедерации, Лиге Ли-Хэна, и прочих деспотиях доимперского период Квон-Тали. Она была ребёнком во времена войны между Итко-Каном и Кон-Пором, набега сэтийцев, миграции виканцев, взлёта Квонской гегемонии. «Всё только кровь да глупость, – говаривала она. – Кого ведёт, а кого и тащит. Старики со своими амбициями да молодые с бездумными порывами. Хорошо хоть Император этому конец положил – нож в спину седым тиранам и дальние войны молодым фанатикам. Это не правильно, но что в этом мире правильно? Неправильно, конечно, но лучше, чем было, а я-то помню, насколько было хуже».

И вот Флакон оказался здесь, посреди одной из таких «дальних войн». Но никакого фанатизма в его побуждениях не было. Нет, суть оказалась куда более жалкой. Скука – плохая причина для каких-либо поступков. Лучше уж прикрываться пламенной идеей, какой бы глупой и невозможной она ни была.

Спрут говорил об отмщении. Но он слишком прямо пытается скормить нам эту приманку, и поэтому мы не пылаем праведным гневом, как должны бы. Флакон не был уверен, но ему казалось, что эта армия потеряла свою суть. В самом её сердце поселилась пустота, которая жаждала наполниться, и Флакон боялся, что эта жажда будет вечной.

Маг уселся на землю, начал беззвучно взвывать к жизням вокруг. Вскоре к нему подбежали несколько ящериц. Два ризана сели на его правое бедро и сложили крылья. Огромный – с лошадиное копыто – паук спрыгнул с соседнего валуна и приземлился на его колено – лёгкий, точно пёрышко. Флакон осмотрел пришедших и решил, что их будет довольно. Жесты, поглаживание пальцами, безмолвные приказы – и его разномастные прислужники один за другим двинулись к овечьему загону, где капитан собиралась говорить со своими сержантами.