– Какое это имеет значение? Мы все умрём, так или иначе.

– Хватит, – сказал по-эрлийски, но с сильным акцентом, другой солдат – чернокожий. – Горлорез, иди и убей этого дурня…

– Погодите! – воскликнул пардиец, затем склонил голову и добавил: – Сержант, прошу вас. В этом нет смысла…

– Эти ублюдки заманили нас в ловушку.

– Нет, – возразил Корабб, вновь привлекая внимание малазанцев. – Леоман Кистень сделал это с нами. Он, и лишь он один. Мы… нас всех предали…

– И где он прячется? – спросил Горлорез, взвешивая на руках свои длинные ножи; в его бледных глазах застыло кровожадное выражение.

– Сбежал.

– Тогда его перехватит Темул, – заявил Ютарал Гальт, поворачиваясь к сержанту. – Они окружили город…

– Без толку, – перебил Корабб. – Он не выходил за стены города. – Воин указал рукой на алтарь у себя за спиной. – Чародейские врата. Королева Грёз – она забрала его отсюда. Его и Высшего мага Л'орика, и малазанку по имени Синица…

Двери вновь распахнулись, и малазанцы резко обернулись на звук голосов – стонов боли, кашля, ругани, а затем расслабились. Свои. Корабб понял, что врагов стало больше. Он оглянулся, чтобы взглянуть на детей, отшатнулся от ужаса, который стоял в их глазах, и вновь повернулся к малазанцам, ибо детям он не мог сказать ничего. Ничего такого, что стоило бы услышать.

Ввалившись в зал, Флакон судорожно глотнул воздуху. Холодного, пыльного – как? откуда? – а затем Спрут снова закрыл створки и выругался, так как обжёг руки.

Впереди, на пороге двери в алтарный чертог, стояли малазанцы. Бальзам и его взвод. Пьяница из Картула, Хеллиан. Капрал Рим и несколько тяжей из взвода Собелонны. А за ними, в нефе, одинокий воин-мятежник, а у него за спиной – дети.

Но воздух – воздух…

Корик и Битум пронесли мимо него Смычка. Подёнка и Смекалка снова выхватили мясницкие ножи, но мятежник уже отбросил тяжёлый скимитар, и тот зазвенел по мозаичному полу. Нижние боги, один из них только что сдался.

От каменных стен исходил жар – бушевавший снаружи огненный смерч не пощадит и этот храм. Последние двадцать шагов от угла храма до фасада едва не стоили им всем жизни: ни ветерка, воздух разрывается от треска взрывающихся кирпичей, трескающихся булыжников мостовой… Пламя питалось будто самим воздухом, с рёвом неслось по улицам, по спирали взвивалось вверх, стояло над городом, точно огромные змеи с раздутыми капюшонами. И звук – маг его по-прежнему слышал, за стенами, всё ближе и ближе – звук… ужасный. Ужасный.