– Что Четырнадцатая армия не может более считаться боеспособной силой в Семи Городах.

Правда?

– Это ещё не ясно, – сказал Кулак. – В любом случае, мятеж подавлен…

– Леоман спасся.

– Что?

– Сбежал. На Путь Д'рисс, под защиту Королевы Грёз – лишь она знает, я полагаю, зачем этот человек ей понадобился. Признаюсь, это меня беспокоит – боги по природе своей непостижимы, а она – более прочих. Вот почему я нахожу этот момент… тревожным.

– Тогда оставайся здесь и трясись от страха.

Блистиг отвернулся, направился к поспешно возведённым шатрам полевого госпиталя. Худ бы побрал этого Когтя. И чем раньше, чем лучше. Откуда он может это всё знать? Леоман… жив. Что ж, быть может, это удастся обратить себе на пользу, быть может, имя его станет проклятьем и для жителей Семи Городов. Леоман Предатель. Предводитель, который погубил собственную армию.

Но это не новость и среди нас. Взять того же Первого Кулака Пормкваля. Хотя его преступлением была глупость. А Леоман… это чистое зло. Если такое вообще возможно.

Огненный смерч продолжал бушевать, поливая волнами жара и без того почерневшие окрестности города. Стены исчезли – ничто, выстроенное человеческими руками, не могло противостоять ярости этого демона. На востоке пробилось далёкое, бледное отражение пожарища. Солнце вставало, чтобы встретить своё чадо.

Его душа оседлала крохотное, неприметное создание, упивалась стуком маленького сердечка, смотрела глазками, способными прозреть тьму. Словно далёкий призрак, скованный тончайшей из цепей, Флакон чувствовал собственное тело где-то наверху – тело, которое пробиралось среди завалов; изодранное, исцарапанное, обмякшее лицо, выпученные глаза. Израненные руки влекли его вперёд – его собственные, в этом маг был уверен, – он слышал, как движутся позади другие солдаты, как плачут дети, как скрежещут пряжки, как рвутся, трещат полоски кожи, как отодвигают обломки камня, перебираются через завалы…

Чародей понятия не имел, как далеко они забрались. Крыса выискивала самые широкие, самые высокие проходы, следуя за воющим, свистящим ветром. Если кто-то из людей остался в храме, ожидая своей очереди спуститься в этот извилистый тоннель, очередь эта никогда не наступит, ибо сам воздух уже вспыхнул огнём наверху, и вскоре храм обрушится, погребёт под собой почерневшие трупы и плавящийся камень.

Смычок окажется среди этих несчастных, ведь сержант настоял, что пойдёт последним, сразу за Кораббом Бхиланом Тэну'аласом. Флакон припомнил те тревожные мгновения, прежде чем осела туча пыли, а обломки свода уже посыпались вниз…