Мёд. Множество кувшинов с мёдом. По-моему, он помогает от ожогов. И для ран тоже. Корабб нашёл открытый сосуд, зачерпнул ладонью содержимое, подполз к сержанту и вдавил мёд в колотые раны. Смазал ожоги себе и Смычку, а затем расслабился. По телу начало разливаться благословенное онемение.

Так вот что это – карельбарра. Мёд-богоносец. Ого…

Пошатываясь, Кулак Кенеб вышел навстречу утреннему свету, постоял, моргая, оглядывая хаос шатров и палаток, многие из которых обгорели, и солдат – бродивших по лагерю или стоявших неподвижно, всматриваясь через выжженную пустошь в то, что осталось от города. И'гхатан, размытый волнами поднимавшегося к небу жара, превратился в бесформенную груду, растекшуюся по вершине и склонам холма. Тут и там догорали огни – бледно-оранжевые языки сверху, а снизу – багровые.

В воздухе клубился пепел, падал, словно снег.

Дышать было больно. Кулак почти ничего не слышал – рёв огненного смерча по-прежнему бушевал у него в голове. Сколько времени прошло? День? Два? Были ведь лекари. Ведьмы с мазями, армейские целители Пути Дэнула. Гул голосов, выпевавших, шепчущих, бормочущих – частью настоящих, частью воображаемых.

Он подумал о жене. Сэльва уже покинула этот проклятый континент, теперь она в безопасности – в родовом поместье в Квон-Тали. И о Кесене и Ванебе, своих сыновьях. Они ведь выжили, верно? Да, наверняка. Точное воспоминание, убедительное. Этот убийца, Калам, он ведь как-то им помог.

Сэльва. Они отдалились друг от друга за два года до начала мятежа, за два года – всего два? – которые они провели в Семи Городах, в гарнизоне. Восстание заставило их временно позабыть ссоры – ради детей, ради самого выживания. Кенеб подозревал, что она по нему не скучает, а вот дети, наверное, да. Небось, нашла себе уже кого-то, любовника, и теперь меньше всего на свете захочет снова его увидеть.

Что ж, бывают в жизни повороты и похуже. Кенеб подумал о солдатах с самыми тяжёлыми ожогами – о, боги, как же они кричали от боли.

Он уставился на город. Кенеб ненавидел его всей душой.

Пёс Кривой подошёл к нему и лёг рядом. Вскоре появился Свищ:

– Отец, знаешь, что из этого будет? Знаешь?

– Из чего, Свищ?

Мальчик указал на И'гхатан измазанной сажей ручкой.

– Она хочет, чтобы мы ушли. Чем скорей, тем лучше. – Затем он показал на утреннее солнце. – Чума идёт, мор с востока. И вот. Выступаем на запад. Чтобы найти корабли. Но я уже знаю ответ. Чтобы найти то, что у тебя внутри, нужно забрать всё остальное, понимаешь?